Избранное. Том первый - [127]

— Где у тебя болит?

— Нигде.

— А лекарства помогают?

— Помогают.

— Ну, ну, лишь бы помогали, чтоб поскорее отвязаться от этой проклятой болезни. — Подумав немного, опять склонялся к сыну и спрашивал: — По вкусу тебе консервы? Ешь их, ешь! Доктор сказал, что фасоль и помидоры очень полезны. Тоню прислал пятьдесят банок…

Больше всего смущало Юрталана то, что Стойко говорил тихо, устало, с каким-то грустным безразличием.

— Надо было полежать дома, раз ты видел, что тебе плохо, — вполголоса говорил он, будто про себя. — Кто гнал тебя на эту проклятущую нашу работу… Ан вон что получилось. Хворь пройдет, не может не пройти, только надо беречь себя. Ты все делаешь, как велел доктор? Смотри, исполняй все в точности… как он говорил.

Севда ходила по дому как тень. Не слышно было больше ни звонкого смеха ее, ни чудесных песен. День ото дня ее блузки и платья становились ей свободней и шире. Лицо ее осунулось и поблекло, резко обрисовались скулы.

— Вот, — говорила ей мать, — дал господь людям богатство, всем наградил, но пришла эта болезнь, и нет счастья в доме.

Казылбашиха часто забегала к Юрталановым, разговаривала со сватьей, присаживалась у постели Стойко.

— Что доктор говорит, сынок, все лежать велит? — спрашивала она озабоченно.

— Нет. Можно немного и ходить.

— Походи, походи. Небось, хочется размяться?

— Да… надоело лежать.

Юрталан подолгу сидел, задумавшись, в кухне. Теперь он не шептал себе под нос, не слюнявил огрызок карандаша, не исписывал цифрами сигаретной коробки. Он сидел повесив голову, с застывшим взглядом и думал. Отчуждение луга, болезнь Стойко, проделки Алекси — все шло подряд, одно за другим. Не было ли это наказанием божьим? Не нагрянут ли на него новые беды?.. Вот, скажем, болезнь Стойко. Что это за болезнь — лежать, не двигаясь, отдельно есть? Сплошная мука, а не болезнь! Вроде бы и здоровый, ничего у него не болит, а дела от него ни на грош. «Божья кара! — решил испуганный Юрталан. — Хоть бы на этом кончилось!»

— Что с тобой, Тошо? — робко спросила его как-то жена.

Она ждала, что муж разгневается, но он лишь посмотрел на нее кротко и смиренно.

— Знаешь что? — решился он вдруг поделиться своими терзаниями. — Большой грех лежит на моей душе, а я только раз принес дар пресвятой богородице… Господь мне знаки шлет. Одного раза мало…

Она растерянно посмотрела на него.

— Какие знаки, Тошо?

— Какие? Взять, к примеру, болезнь Стойко!..

— И что же ты думаешь делать?

— Думаю принести дар святому Георгию. Купить ему вола, что ли?

— Что ж, купи. И сразу в дар и определи, — поддержала она мужа.

— Да, тянуть тут нечего. Завтра же куплю…

Юрталан успокоился — ему казалось, что он открыл наконец источник бед, которые обрушились на него в последнее время. Ночью он спал лучше, утром заглянул к Стойко, ласково похлопал его по плечу и вышел. «Молодого вола, — обдумывал он, — хороший будет дар, чтоб помнили меня и знали».

22

Юрталана вызвали в общину. Севда сказала, что приходил рассыльный и велел явиться поскорее: приехал околийский начальник…

— Кто? — осипшим голосом спросил Юрталан. — Околийский начальник? Начальник? Ты не путаешь?..

— Так он сказал: околийский начальник.

Старик сжал губы и едва заметно покачал головой. Юрталаниха посмотрела на мужа, но не заметила его испуга.

— Иди, иди! — настойчиво повторяла она. — Может, какое дело.

Юрталан глянул на жену исподлобья и, обернувшись к снохе, спросил:

— Сейчас же велел идти?

— Сейчас.

Он выпрямился, едва держась на ногах, но никто не обратил внимания на то, как он напуган.

— Может, сперва пообедаем? — спросила жена.

— Вы ешьте, я, может, задержусь, — бросил Юрталан и вышел.

Он шел быстро, шел против своей воли, нервы его были натянуты, в голове мелькали самые мрачные догадки. Если бы его вызывал староста, или сборщик налогов, или кто угодно другой, он пошел бы, не моргнув глазом. Но раз приехал сам околийский и прислал за ним нарочного, — тут дело нечисто… Если бы, скажем, он не пошел, что бы тогда было? Нет, мол, его, отправился в город, не смогли известить… Нет, Юрталан не мог вытерпеть такой страшной неизвестности. Он пойдет, а там будь что будет. Часом раньше, часом позже — все равно. «Скорей бы все кончилось», — думал он.

В общине царило оживление. Писаря были в приподнятом настроении, суетился сборщик налогов с фиолетовой ручкой за ухом, стражники, рассыльные, полевые и лесные сторожа, напыжившиеся и важные, были одеты по всей форме. Проходя, Юрталан поздоровался со всеми, но того, как он бледен и испуган, и здесь никто не заметил. «Может, они уже все знают?» — с ужасом спрашивал он себя. Не издеваются ли они над ним, не смотрят ли ему вслед со злорадством и презрением?..

С бьющимся сердцем Юрталан стал подниматься по внутренней лестнице. Входя в знакомый тесный коридор, который вел в кабинет старосты, он повернулся и совершенно случайно увидел через боковое оконце двух жандармов. Они разговаривали, держа за поводья трех коней. Юрталан вздрогнул, дыхание у него перехватило, лоб покрылся мелкими капельками пота. У дверей старосты чинно стоял рассыльный.

— Здесь он? — тихо и покорно спросил Юрталан.