Роман Крэйг
ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ МАЙОРА МУХИНА
"Семнадцати лет Игорь Петрович Мухин бросил спившегося отца своего и поступил в армию."
Так начинается повествование, подслушанное мною волею случая в буфете аэропорта одного заштатного беломорского городка. Из-за непогоды рейсы задерживались, и потенциальные пассажиры, обладающие лишней копейкой, шли в буфет - погреть душу стаканом дешевого какао или рюмкой-другой водки, повозить по тарелке холодный шницель, развеять скуку беседой с попутчиком. И какао, и водку, и шницель с макаронами - все это взял и я; сидя за грязным столиком, я медленно жевал и настораживал ухо в надежде услышать объявление о прибытии моего рейса. Но ничего не объявляли.
За столиком рядом сидели и ели за разговором и графинчиком двое мужчин бухгалтерского вида. Выпив рюмку, один из них, в очках, упомянул о поступлении в армию героя дальнейшего повествования, супер-растратчика, прогремевшего в начале 80-х благодаря газетным публикациям. Человек в очках, увидев интерес своего лысого собеседника к теме и герою, продолжил: " Надо сказать, что в армию он поступил совершенно добровольно, не то что, скажем, какой-нибудь там студентишко, за которым годами бегают работники военкомата. В общем, поступил Мухин в командное военное училище каких-то там радиоламповых войск. - А бывают такие? - недоверчиво спросил лысый и сделал глупое лицо. Очкарик сделал вид, что не услышал вопроса и продолжал: "Особым старанием в ученье он не отличался, впрочем, и не хуже других курсантов старался быть. Когда пришла ему пора выпускаться из училища, Мухин, как и положено по традиции, высоко подкинул парадную фуражку, крикнул "ура!" и получил распределение. Служить ему выпало в новом строящемся гарнизоне каких-то там радиоламповых войск где-то в Сибири, ну, там, знаете, где течет река Иртыш и впадает в реку Обь.
Помните, может, шлягер, то есть песенка модная была "Мой адрес Советский Союз"? Так вот, едет себе молодой лейтенант в трясущемся вагоне, любуется видами Сибири, чай пьет индийский иркутского разлива и, конечно, перемен ждет, сердце у него волнуется; из пожитков, само собой, - два комплекта обмундирования, казарменные тапочки и лыжный костюм. И думает Мухин так: "Приеду в гарнизон, значит, а там - ни квартиры, ни невест богатых, одни только скучные служебные перспективы, которые начнутся с самой что ни на есть паршивенькой стартовой должности - командир взвода..." И вот мысли Мухина прерываются на самом интересном, причем по независящим от самого Мухина обстоятельствам. Подходит так к нему цыганка, каких обыкновенно по всему свету пруд пруди - худая, черная, грязная, с золотыми зубами и кольцами, ребеночек, пардон, описавшийся на ручонках надрывается. Подходит, значит, эта ведьма к молодому лейтенанту и хриплым голосом говорит: "Соколик-красавчик, дай тетке рупь с полтиной, всю твою жизнь, говорит, расскажу да наказ дам. " Ну, соколик, который деньгами, конечно, особенными не располагал, понятно взбеленился: "А ну, - сердито говорит Мухин и на единственный свой обшарпанный чемоданчик поглядывает убирайся, грымза старая! Много вас тут развелось, говорит, таких, на каждую дуру не напасешься деньгами. Шла бы ты темных баб коптить, а я человек светлый - офицер советской армии, а не хухры-мухры".
"Ну, ладно, - обиженно сказала представительница деклассированной народности и подло оскалилась золотом, - быть тебе, соколик, бабником и карьеристом, но таким, что быстро очень поднимешься, а потом также быстро с лестницы вниз и оборвешься, и упадешь пребольно очень".
Сказала и исчезла. Лейтенант, ясно море, внимания на слова эти не обратил, но в памяти их отложил и продолжил любование красотами Сибири, которые по мере приближения к месту дальнейшего прохождения службы становились еще краше. Как и полагал Мухин, выпала ему должность не приведи господь - командир взвода в самой отсталой по боевой и политической подготовке роте. Начались наискучнейшие будни самого что ни на есть последнего офицера в полку: подъемы, занятия, тревоги, марш-броски и другая муть. Единственные развлечения - ежевечерняя водка, киношка да танцульки в офицерском клубе. Девушек порядочных тоже нет, одни только жены старых офицеров да "выскочки" - девчата из близлежащих новостроечных поселков городского типа, которые охотились на солдат из южных республик, отпущенных в увольнение и соблазняли их с одной только целью - выскочить замуж и уехать к солнцу, морю и урюку. Были еще девушки "Ротманс", они путями, ведомыми только солдатам, прокрадывались по ночам в отсутствие дежурного офицера в роты и за ночь успевали пропутешествовать по койкам довольно большого количества личного состава.
- А бывают такие? - вновь глупо спросил лысый. Не заметив натурально вопроса, рассказчик продолжал:
-"Ротманс" Мухину надоели - приходилось частенько лечиться (тайком)от "французского насморка".
А как-то на танцульках среди прочих мамзелей заметил Игорек одну весьма привлекательную фигурку - значит, 90 х 60 х 90,современным языком выражаясь.
Девушка стояла спиной к нему в расклешенных таких моднявых джинсах "райфл", туго обтягивающих аппетитную, извиняюсь, попу, и курила. Мухин глотнул из фляжки, крякнул и пошел походкой эдакого прохвоста и ловеласа знакомиться. "Здрясьте, леди, - гаркнул он, - р-шите д-ставиться, лейтенант, говорит, Мухин". Тут эта расфуфыренная дамочка обернулась, улыбнулась, - и оказалась не какой там не красавицей, а внучатой племянницей Бабы-Яги - с кривым носом и, пардон, желтыми клыками. Ловелас наш на секунду, конечно, сконфузился, дескать, ай-яй-яй, вот оплошал и разное такое, - а потом взял себя в руки, подумав за ту же секунду, что на первых порах и эта ведьма сгодится, а лицо по ночам и прикрывать можно.
