Избранное - [143]

— Эй! Зорикт! — послышался знакомый голос. Подняв голову, он не сразу понял, что перед ним стоял его одноклассник, с которым они вместе приехали в столицу. Встреча вызвала у него двойственное чувство: он и обрадовался, и в то же время ему было стыдно.

— Я искал тебя, съездил даже к твоим знакомым, где ты остановился, а тебя нигде нет. Ну, думаю, разгуливает где-нибудь с городскими девочками, а ты, оказывается, уже на чемодане сидишь! — весело выпалил одноклассник. — Вообще-то я собирался заехать к тебе сегодня утром, но были дела в институте… Поручили мне регистрацию студентов… Да еще познакомился с одной девушкой, говорит, что окончила городскую школу и собирается ехать на село, но о сельской жизни никакого представления не имеет. Вот и засыпала она меня вопросами, а я ей рассказывал, и так мы заболтались, что чуть пешком не дошли до ее дачи, — не скрывал своей радости его земляк.

— Да, ты на коне, — грустно сказал Зорикт. И только тогда друг заметил настроение Зорикта.

— Что с тобой? Что-нибудь случилось?

Зорикт, как мог, рассказал ему о случившемся. В душе он, видимо, рассчитывал на какую-то помощь с его стороны, но тот и вовсе растерялся:

— Что же теперь делать?

Зорикт не ответил. Да и что ему было говорить, когда он сам ничего не знал.

— Давай напишем письмо нашему директору, — предложил друг. И действительно, самым близким для них человеком был директор школы. Но Зорикт молчал, возможно потому, что понимал — в этих делах директор уже ничего не решает. Его друг не знал, что еще предложить.

— Но не может же быть, чтобы отличника взяли да ни за что срезали.

Эти слова болью пронзили сердце Зорикта, и у него невольно выступили слезы.

«Зорикт, который окончил школу на «отлично», остается не у дел, а меня, середняка, приняли. Где же справедливость?» — подумал друг и сказал:

— Зорикт! Ты особенно не расстраивайся. Давай мы с тобой хорошенько подумаем и завтра же начнем действовать. А если ничего не добьемся, то ты поступай вместо меня. Я в институте расскажу все о тебе. Докажем правду.

— Спасибо, но вместо тебя… ни за что. Я вообще хочу забыть об институте.

— И что? Вернешься домой?

— Нет! Домой не поеду. Думаю поступить совсем по-другому.

— Как по-другому? Объясни, — стал уговаривать он Зорикта, но тот не ответил.

* * *

День обещал быть таким же жарким, как вчера. Вымытая до блеска «Волга» проехала по улице и остановилась у многоэтажного дома. Из нее вышел человек с прилизанными волосами, резко хлопнул дверцей и торопливо направился к подъезду. Он бегом поднялся на пятый этаж и постучал в одну из дверей. Навстречу ему вышла важная дама, не молодая, но сохранившая девическую свежесть лица.

— Цэрма-гуай! Пора отправляться, да? Я уже подогнал машину, — сказал он, едва переводя дыхание.

— Ну что ты торопишься как на пожар, Дэчин? Заходи, — ответила хозяйка. И, закрывая дверь: — Я только что звонила в аэропорт, но там никто не берет трубку. И что это за народ! — Она стала застегивать пуговицы халата.

— Цэрма-гуай, я только что звонил туда, и мне ответили, что самолет вот-вот приземлится… Я всю ночь глаз не мог сомкнуть, узнав о приезде учителя, вот и сейчас прикатил на такси. — Он улыбнулся и полез в карман за платком, чтобы вытереть пот.

— Тогда надо поторопиться. Я сейчас переоденусь. — Заглянув в другую комнату, она позвала сына: — Ульдзий! Вставай, сыночек! Твой отец приезжает.

Дама куда-то ушла и вскоре снова появилась, теперь уже в легком дэли без подкладки. Как бы между прочим спросила:

— Не слишком ли жарко на улице?

Сын нехотя вышел из своей комнаты, сладко зевнул — весь вид его говорил: зачем же вы меня разбудили.

— Поторапливайся, сынок! Умойся и оденься! Тяжело в такую жару — такая духота в квартире, просто беда. Не только ребенку, даже мне хочется спать и спать. В августе все уже давно на дачах, а мы, видимо, так и не соберемся в этом году, — сказала она скороговоркой, подошла к высокому, в человеческий рост зеркалу и начала пудриться.

— Теперь-то уж куда — пора и возвращаться с дач. Что ж это учитель до своего отъезда о вас не побеспокоился? — сказал Дэчин, приноравливаясь к обстановке.

— Разве Дондок догадается, Дэчин?.. Если сам не может, так хотя бы тебя попросил… — ответила она, смахивая пудру с ресниц.

Дэчин тут же подхватил:

— Действительно! Я бы давно вас отвез… — При этом он взял со стола сигарету, закурил и стал наблюдать, как Цэрма маникюрит свои ногти.

— Он и не подумал об этом. Да что говорить — у него в голове одни книги да наука. О доме, о семье ни капельки не беспокоится. Ну скажи, кому бы в голову пришло отправиться за границу в такое ответственное для сына время? На худой конец, мог бы поручить это дело своим коллегам. А он ничего не сделал, будто и не собирается возвращаться в этот дом… — При этом она сдвинула тонко подведенные брови. — Что бы мы на самом деле без тебя делали?

Дэчину была очень приятна эта похвала, но включенный счетчик такси не давал ему покоя, и он встал и, улыбаясь, сказал:

— Цэрма-гуай! Надо бы поторопиться. Будет неловко, если учителя никто не встретит.

Наконец Цэрма закончила свое священнодействие, и они втроем вышли из дома. Действительно, было жарко. Сиденья в машине до того нагрелись, что они сели словно на грелку. Дэчин взглянул на часы и приказным тоном скомандовал водителю: