Избранное - [65]
Но в таком возбужденном, взвинченном состоянии я находился недолго. Слишком много вокруг было нового, чтобы думать о ерунде, в какой-то момент я почувствовал себя свободным, пожал плечами и рассмеялся. Все-таки в каждом из нас много детского, а всему виной чрезмерная любовь к самому себе, чисто эгоистическая привязанность к собственной персоне. Следует признать, что эту фальшивую любовь развили в нас старые феодальная и капиталистическая формации. Рыцарская честь, а позднее и честь мундира — вот что было нашей святыней, эти понятия, ребенок впитывал вместе с материнским молоком, а потом они в уродливом виде проявлялись в загнивающем буржуазном обществе. Несмотря на Французскую и прочие революции, пережитки этих феодальных предрассудков сохранились. Ложные понятия о чести и человеческом достоинстве и сейчас бытуют в нашей жизни. Пустить себе пулю в лоб — что может быть глупее? А разве мало было жертв этих дурацких феодальных предрассудков? Еще офицеры николаевской гвардии, то есть люди, жившие в XX веке, если им случалось за столом пукнуть, сидели, не поднимая глаз, прятали под стол голову и пускали пулю в лоб… во всяком случае, так мне рассказывал мой дядя, о котором я частенько вспоминаю и который был не только моим крестным, но в известной мере и духовным отцом. Обычно офицер был в затянутом корсете, в мундире, застегнутом на все пуговицы, и если хорошенько наесться, долго ли до греха. Но эти времена прошли, и от такой оплошности можно, ну, скажем, покраснеть, я говорю прежде всего о девушках, дамах, мы, мужчины, на такие мелочи вообще не обращаем внимания, а иногда даже делаем это шутки ради, дескать, нам море по колено. И вообще это преимущественно мужское занятие, можно сказать, одно из наших любимых развлечений, особенно в армии, где-нибудь на постое… Но что это, куда это меня занесло. Из-под пятницы суббота. В огороде бузина, а в Киеве дядька. Приободрившись, я шел дальше. Веселый, свободный и раскрепощенный… Укрываясь от солнца, которое даже после полудня не утратило своей активности, я заходил в попадавшиеся мне по пути храмы. Об этих жемчужинах искусства можно рассказывать без конца. Хотя я не профессионал, не знаток старины, но все же могу по достоинству оценить труд архитектора и художника. И все же меня неприятно поразила одна вещь — на первый взгляд, мелочь. Это явление наблюдается и в наших римско-католических храмах, но здесь оно переходит все границы, я бы сказал, все представления о хорошем вкусе, а для меня оно — признак упадка учреждения. Божественного или человеческого, не об этом сейчас речь. В первой же церкви, куда я заглянул, чтобы немного передохнуть… Не буду тут говорить ни о великолепии архитектуры, ни о дивных картинах Караваджо, ни о фресках Пинтуриккьо>{100}. Может быть, только упомяну об одной маленькой любопытной для жителя Польши достопримечательности, я даже записал это в своем календарике и могу привести слова в их дословном звучании. Речь идет о могильной плите со следующей надписью: Joannes Baptista Gislenus Romanus sed orbis potius quam viator cum Sigismundi III Wladislai IV ac Joannis Casimiri I Poloniae et Sveciae Regum Architectus[51]. Не скрою, мне было приятно читать эту надпись. Под сенью этого храма я провел сорок пять минут. И насчитал там примерно двадцать церковных кружек разных размеров. Для меня это была всего-навсего любопытная деталь. Картина нравов, но моральные потери этой институции из-за ее усердия в строительстве царства «от мира сего» неисчислимы. Символом странной метаморфозы царства от мира сего для меня остается встреченная на улице надпись: «Banco di Santo Spirito»[52].
Какое это странное чувство. Впервые за многие годы я увидел в зеркале свое тело. Все целиком. Для постороннего человека в этом нет ничего интересного. Зрелище малоприятное, больше смахивает на гротеск. Свое старое тело. В комнате было очень жарко, и я разделся догола. Зеркало, которое висит над кроватью, отражает меня целиком. Времена, когда весь мир казался мне более или менее любопытным приложением к половому акту, давно миновали. Теперь меня куда больше занимают мои телесные недуги, чем наслаждения, которые может испытать мое тело само по себе или же от прикосновения к другому телу. Были в моей жизни такие периоды, когда, как остроумно заметил один писатель, по воле воображения одна-единственная точка примерно посередине женского тела делалась центром вселенной. Я испытал все муки подростка и безумные, почти сумасшедшие искушения, одолевающие здорового двадцатилетнего юношу. Воспитание, которое мы получаем в школе и дома, а прежде всего в римско-католической церкви, приучало нас к тому, что все плотское греховно, объединено понятием вины, греха, порока. Грехи, связанные с понятием тела, называли грехом нечистым. Все, что связано с тайной пола, называли происками сатаны. Все нескромные мысли и поступки были связаны с телом. Нескромные мысли, слова, прикосновенья исходили от тела. Самым тяжким грехом для ребенка и мальчика считался грех… Эти представления о грехе, перенесенные в XX век из Ветхого завета, имели огромную силу. Жаль, я уже не помню жития патрона молодежи св. Станислава Костки
Тадеуш Ружевич — особое явление в современно» польской литературе, ее гордость и слава. Едва ли не в каждом его произведении, независимо от жанра, сочетаются вещи, казалось бы, плохо сочетаемые: нарочитая обыденность стиля и экспериментаторство, эмоциональность и философичность, боль за человека и неприкрытая ирония в описании человеческих поступков.В России Ружевича знают куда меньше, чем он того заслуживает, в последний раз его проза выходила по-русски более четверти века назад. Настоящее издание частично восполняет этот пробел.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
Когда пожилой Мюррей Блэр приглашает сына и дочерей к себе на ферму в Нью-Гэмпшир, он очень надеется, что семья проведет выходные в мире и согласии. Но, как обычно, дочь Лиззи срывает все планы: она опаздывает и появляется с неожиданной новостью и потрепанной семейной реликвией — книгой рецептов Фанни Фармер. Старое издание поваренной книги с заметками на полях хранит секреты их давно умершей матери. В рукописных строчках спрятана подсказка; возможно, она поможет детям узнать тайну, которую они давно и безуспешно пытались раскрыть. В 2019 году Элизабет Хайд с романом «Спросите Фанни» стала победителем Книжной премии Колорадо в номинации «Художественная литература».
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В антологию включены избранные рассказы, которые были созданы в народной Польше за тридцать лет и отразили в своем художественном многообразии как насущные проблемы и яркие картины социалистического строительства и воспитания нового человека, так и осмысление исторического и историко-культурного опыта, в особенности испытаний военных лет. Среди десятков авторов, каждый из которых представлен одним своим рассказом, люди всех поколений — от тех, кто прошел большой жизненный и творческий путь и является гордостью национальной литературы, и вплоть до выросших при народной власти и составивших себе писательское имя в самое последнее время.
В сборник включены разнообразные по тематике произведения крупных современных писателей ПНР — Я. Ивашкевича, З. Сафьяна. Ст. Лема, Е. Путрамента и др.
Проза Новака — самобытное явление в современной польской литературе, стилизованная под фольклор, она связана с традициями народной культуры. В первом романе автор, обращаясь к годам второй мировой войны, рассказывает о юности крестьянского паренька, сражавшегося против гитлеровских оккупантов в партизанском отряде. Во втором романе, «Пророк», рассказывается о нелегком «врастании» в городскую среду выходцев из деревни.