Избранное. Романы - [229]

Их спор прервал пронзительный свисток. Рабочие немедля разместились в укрытиях. В лаве остались только двое: девушка-казашка и русский парень. Они действовали быстро и ловко — подносили взрывчатку, устанавливали электроприборы. Выходя из лавы, Аширбек напомнил запальщикам:

— Будьте осторожны! Не спешите!

Он спрыгнул вниз, в штрек. После трехчасового пребывания в полутемной лаве глаза болезненно восприняли яркий свет. Аширбек выключил свою лампу. Штрек был залит электрическим светом. Звеня в колокол и ведя на прицепе вереницу вагонеток, мчался электровоз.

Инженер подошел к пожилому крепильщику:

— Ну как, годится мое изобретение?

— Очень удобная вещь, — отозвался рабочий. — По весу не тяжелая и к высоте легко подогнать: хочешь — короче сделай, хочешь — длиннее. В лесе большую, экономию дает. Опять же не пропадает без толку: закончим работу на одном месте, снимаем и переносим на другое. Побольше их надо сделать и в других лавах применить.

— Вот вы и напишите об этом в газете, — подсказал Аширбек. — Оправдают себя крепи — и в других лавах применим.

— А напечатают?

— Почему же не напечатать? Газета рабочая.

В лаву вошел бурильщик. В одной руке у него моток электропровода, в другой — электросверло. Быстро наладив свой инструмент, он принялся бурить стену. Вскоре стена была испещрена глубокими ямками, похожими на гнезда стрижей в высоком яру. Позже придут запальщики, заложат в эти отверстия взрывчатку и обвалят стену. Раньше, чтобы обрушить пласт угля, требовались десятки рабочих. Тяжелыми молотами они забивали в стену стальные клинья. Работа эта считалась одной из самых трудных и даже опасных. Но вот появились электросверла и взрывчатка. Двое запальщиков стали легко управляться со всем делом.

Аширбек несколько минут постоял возле бурильщика, но нигде не обнаружил недоделок, не отметил ни одной заминки. Бурильщик догонял врубовую машину. Запальщики тоже не заставляют себя ждать. Уголь без вмешательства людей, при помощи сконструированного Козловым специального приспособления, потечет в рештак, а по рештаку — в вагонетки, стоящие перед входом в лаву. Процесс на этом не заканчивается. Различные механизмы, связанные друг с другом, будут подавать уголь все выше, ближе к поверхности земли, пока он не подымется наружу и не загрузит железнодорожные вагоны. Но если хоть один из этих механизмов застопорится, поток угля остановится.

Возле лебедки, подающей уголь из лавы к вагонеткам, стоял главный механик шахты Козлов и пристально разглядывал деталь механизма.

— Что разглядываете? — крикнул Аширбек. — Ваша лебедка высвободила в каждой лаве по шесть вагонетчиков. Или вам мало этого?

— Не думаю, чтобы вы осматривали свей металлические стойки с меньшим вниманием, — ответил механик. — Сам знаешь, еще не все выжимаем у техники, нельзя успокаиваться. Кто успокоится, тот конченый человек. А я себя не считаю таким.

— Как продвигается дело с вашим угольным комбайном?

— Мозгую. Тут математика нужна, физика. В старину я их плохо знал. Теперь на курсах подучился, да маловато. Помогай, инженер, ты университет окончил.

— Поможем, Борис Михайлович, поможем!

— Спасибо! Только я уж сначала нарисую свой замысел на бумаге, а потом и попрошу совета. — Козлов указал на лебедку: — Кажется, слишком близко к лаве установили. Вагонетчик и покритиковал меня…

— Отодвиньте подальше.

— Далеко тоже нельзя. Слишком много потребуется электроэнергии.

Аширбек неожиданно спросил:

— Почему вы ни разу не высказали своего мнения о новом графике? Мы сейчас бьемся над ним.

Но Козлов и на этот раз промолчал. А высказаться хотелось. После того как шахта за первую декаду месяца недодала пять тысяч тонн угля, Ермек начал прислушиваться к критике Акыма, пересматривать и проверять свой график. Точка зрения главного механика шахты в этом деле была очень важна. Козлов хорошо знал упрямый характер Ермека и поэтому помалкивал, оправдываясь тем, что не считает себя специалистом-угольщиком.

Аширбек не отставал:

— Я ведь тоже приложил руку к новому графику. Что в нем не так?

— Свое мнение я высказал Щербакову, — ответил Козлов. — Вчера Сергей Петрович вызывал меня по этому вопросу. Я сказал ему все, что думаю.

Но что именно механик сказал Щербакову, сейчас он не повторил, ограничившись этой неопределенной фразой. Снял очки, протер их, повертел в руках, оттопыривая короткий искалеченный указательный палец.

И вдруг заговорил:

— Ладно уж… Если так необходимо мое мнение, скажу… График ваш дельный. Только составлен не очень складно. У нас в шахте тринадцать участков. Общая рабочая площадь тянется на семь-восемь километров. Железнодорожная и электрические линии непомерно удлинены. Даже при нормальной работе всех механизмов уходит слишком много времени на доставку людей, транспорта и материалов от плиты к плите, от горизонта к горизонту. Еще труднее вывозить уголь. Вы понадеялись на обилие техники, несколько разбросали силы и сверх меры расширили площадь работ.

— Предлагаете сузить площадь?

— По-моему, не мешало бы сузить. Если мы рабочую площадь сожмем и усилим работу в забоях, график у нас будет соблюдаться в точности.