Избранное - [192]

— Дело серьезное? — спросила Амалия.

— Надо ее заменить.

— Это надолго?

— Сначала надо найти ее.

— А y нас нет?

— Нет, придется ехать в Гардаю.

— Едва ли и там найдется, — заметил Серж.

— Не найдется, — заверил шофер. — Придется ждать, пока не пришлют из Алжира.

— Лично я, — сказала Амалия, — не могу оставаться здесь. Я и так уже задержалась больше, чем положено.

— Я тоже, — сказал Мурад, — мне необходимо как можно скорее показаться доктору в Алжире. Мы можем улететь из Гардаи на самолете.

Он повернулся к шоферу:

— Я пришлю вам оттуда аварийную машину.

Серж наклонился к Буалему:

— Вожди выходят из игры, оставляя на попечение народа интендантскую службу.

Желто-зеленое такси, мчавшееся по шоссе, сбавило скорость и, поравнявшись с ними, остановилось.

— Что-нибудь случилось? — спросила с сильным английским акцентом старая дама, сидевшая рядом с водителем.

— У нас авария, — сказала Амалия.

— Я могу быть вам чем-нибудь полезна?

— Не согласились бы вы подвезти двоих из нас до Гардаи?

— Разумеется.

Мурад с Амалией сели на заднее сиденье.

В Гардае старая англичанка остановилась в отеле «Трансатлантик», назначив свидание с шофером на май.

В агентстве им сказали, что ближайший самолет вылетает в Алжир через час. Они едва успели добраться до аэропорта.

— Ты полетишь одна, — сказал Мурад, — а мне надо найти аварийную машину. Я буду завтра, если только…

Он повернулся к шоферу:

— Ты возвращаешься в Алжир?

— Да, хотя мне очень хочется остаться.

— Можешь захватить меня с собой?

— Конечно.

— Только сначала я должен найти аварийную машину.

— Время терпит.

— Я помчался, — сказал Мурад, обращаясь к Амалии.

Она наклонилась к нему:

— Я не знаю, когда ты вернешься в Алжир. Завтра и послезавтра у меня куча свиданий. На следующий день мы улетаем. А что ты делаешь накануне вечером?

— Ничего.

— Где ты собираешься провести свою последнюю ночь в Алжире?

— Пока не знаю.

— Что ты скажешь насчет Зеральды?

— Это идея…

— Приезжай за мной в отель. Я буду там начиная с восьми часов.

Шофер двинулся обратно в Гардаю.

У владельца станции обслуживания нашлась совершенно новая коробка скоростей. Он обещал тотчас же отправиться в путь.

Желтое такси устремилось к плато по верхней дороге, проложенной над пальмовой рощей.

Шофер вел машину одной рукой.

— Устал? — спросил Мурад.

— Я кручу баранку с трех часов утра, и с трех часов она говорила без умолку.

— Кто?

— Старая англичанка. Вот уже десять лет я каждое лето вожу ее из Алжира в Гардаю и обратно. Она никогда не летает самолетом. Never[117], говорит. Она пишет мне два раза в год: на рождество и в марте, чтобы назначить свидание.

Шофер провел рукой по глазам.

— Засыпаешь? — спросил Мурад.

— Не имею права: у меня детишки, их девять.

— Если хочешь, я поведу машину. Разбужу, когда приедем.

— Вид у тебя еще хуже, чем у меня.

Мурад вытащил документы.

— На, взгляни на мои права, им уже двадцать лет… Легковые автомобили, грузовики.

Шофер искоса глянул на пачку бумаг.

— Ты из полицейской братии?

— А что, похож?

Шофер показал на угол документов с тремя цветными полосками.

— Это редакционное удостоверение.

— Ты пишешь в газете?

— Да.

— Каждый день что-нибудь выдумываешь?

— Иногда и правду пишу.

— Ты воевал?

— Как все.

— В газетах?

— И в армии тоже.

— Я думал, что те все погибли.

— В каком-то смысле так оно и есть, во всяком случае, в отношении меня это верно.

Шофер увернулся от пересекавшего дорогу, ко всему на свете равнодушного верблюда.

— Что ты сказал?

— Да так, ничего, — ответил Мурад. — Я разговаривал с самим собой… А ты-то сам не из полицейских?

— Пока нет.

— А говорят, будто все шоферы…

— Да о ком этого не говорят: и о гарсонах в кафе, и о мусорщиках, о прислуге, о бродягах, так что…

— Не много ли выходит?

— Пожалуй, скоро будет больше тех, кто следит, чем тех, за кем следят.

— Осторожней! — крикнул Мурад.

Они прошли всего в нескольких сантиметрах от серого «дофина», дымившегося на дороге.

— Все в порядке? — крикнул шофер в сторону «дофина».

— Пустяки, эти кастрюли греются, словно жестянки.

Вялый голос донесся с переднего сиденья, где видны были только волосы лежавшего водителя.

— Пьяный, что ли? — сказал Мурад.

— В пустыне полно психов, — заметил шофер.

В «Альже-Революсьон» никого не было, кроме постоянно дежурившей секретарши; она-то и рассказала Мураду, что за время его отсутствия произошла настоящая революция.

— На первый взгляд незаметно, — сказал Мурад. — Что случилось?

— Камель ушел из газеты.

— Куда?

— Обрабатывает пробковую кору. Разумеется, в качестве генерального директора. Остальное вы знаете лучше меня.

— Остальное?

— Кристина… Зинеб.

— Одна Кристина этого не знала.

— Кристина и я. Я не знала, что Камель ушел от нее и женился на алжирке. Кстати, она хотела повидаться с вами.

— Кто?

— Кристина.

— А Камель? Я надеялся встретить его здесь.

— Он у себя на даче.

— На даче?

— Этого вы тоже не знали? Он купил ее недавно, приобрел где-то неподалеку от Алжира, у моря. На прошлой неделе мы отпраздновали новоселье. Мешуи, шампанское — все как полагается. Словом, настоящая революция.

— Ладно, я пошел, если меня будут спрашивать, я у себя.

— Не забудьте про Кристину, — крикнула ему вслед секретарша.

Мурад велел шоферу ехать в Баб эль-Уэд.