Избранное - [19]

* * *

Вся беда была в том, что девушка эта сама нашла Дыка. Ей захотелось поиграть с ним, словно с куклой. Мог ли кто думать, что у этого глуповатого парня тоже есть сердце, что он, как и всякий человек, может любить и страдать! И вот Дык влюбился.

Девушку звали Ни. Она была из бедной семьи и воспитывалась в богатом доме, где часто работал Дык. Между служанкой и воспитанницей почти нет разницы: одна продает себя на несколько лет, другую продают навсегда. Родители получают за нее определенную сумму, и она становится чьей-нибудь собственностью…

Девятнадцатилетняя Ни была некрасивой, пожалуй даже отталкивающей, зато чрезвычайно пышнотелой. Руки и ноги были такими толстыми, что казалось, ей и шевельнуть ими обременительно. Лицо заплыло жиром, нос вырос таким большим, что ноздрей будто и вовсе не было, для глаз, казалось, не осталось места — такими они были крохотными, веки толстые, точно губы, рот до ушей. Но, несмотря ни на что, Ни была веселой хохотушкой и даже ругалась не зло, а весело. Дыку она очень нравилась, и с каждым днем все сильнее и сильнее.

Каждый полдень Ни приносила поденщикам чай и бататы: так они с Дыком познакомились. Первый раз они не оказали друг другу ни слова. Ни молча поставила чайник и чашки на землю, положила рядом несколько бататов и ушла. Дык отряхнул руки, отер рукавом пот со лба, выпил чашку чая, съел батат, выпил еще чашку и снова принялся за работу. Он даже не осмелился прямо взглянуть на Ни, потому что часто смотрел на нее украдкой, так всегда бывает. Но однажды Ни принесла еду в сад и не ушла, как обычно, а осталась. В этот день они как будто были одни во всем доме — можно было немного отдохнуть. От смущения Дык даже не решился налить себе чаю. Ни засмеялась и голосом сдавленным, словно ему с большим трудом удалось пробиться через толстый слой жира на шее, сказала:

— Попей чаю. Хватит тебе работать.

Из груди Дыка вырвался вздох, похожий на стон, и, глядя куда-то в сторону, он подошел к чайнику, стоявшему перед Ни. Девушка сидела на земле, вытянув ноги и наклонившись так, что почти закрывала собой чайник. Дык совсем растерялся и не знал, сесть ему или взять батат и есть стоя.

— Садись. Успеешь поработать. Больше не заплатят, ты ведь поденно получаешь. Лучше чаю попей. Очень надо надрываться! Все равно никто не пожалеет.

Дык не знал, что ответить, и снова вздохнул. У него был такой глупый вид, что девушка невольно рассмеялась и ей захотелось подшутить над ним.

— Ну, чего не садишься?

Дык отвернулся, весь как-то съежился и медленно опустился на землю, не смея оторвать глаз от батата. Девушка искоса поглядывала на него, едва сдерживая смех. Наконец Дык робко взглянул на девушку, но сразу же, с быстротой мыши, прячущейся в порку, отвел взгляд. Ни не выдержала:

— Ты почему такой тихий, Дык?

Дык засмеялся. Засмеялся первый раз в жизни! Во всяком случае, Ни еще не слышала, чтобы он смеялся, и ей это очень понравилось.

— Женился бы ты, парень! — заметила она.

Дык опять засмеялся, запрокинув голову и пряча глаза от Ни. Да он застенчивее девушки! Ни смеялась до слез.

— Мне нравится, что ты такой тихий. Возьмешь меня замуж, Дык? — трещала она.

Дык, смеясь, отвернулся. Ни хохотала на весь сад. Никогда еще она так не веселилась.

Сегодня она чувствовала себя совсем свободной, и от этого ей было особенно весело.

Дык с этого дня переменился, стал проворнее, в глазах появились огоньки, иногда он тихонько чему-то посмеивался. Тетушка заметила эту перемену в Дыке, встревожилась: может, не к добру? Однажды он даже спросил у тетушки, как можно разбогатеть. Он хочет много работать и копить деньги, а потом возьмет в аренду небольшое поле. Ведь сдают же землю в аренду? И буйвола надо непременно купить, чтобы было на чем обрабатывать и свое поле, и чужое. Тогда они с тетушкой быстро станут на ноги. Хорошо бы еще свиней завести. Тетушка теперь старенькая, работать ни в саду, ни в поле не может, вот она и присматривала бы за…

Тетушка Тхить лукаво улыбнулась и перебила внука:

— За свиньями, чтобы они жирели? А потом ты себе жену найдешь, да? Ай-ай-ай, какой же ты у меня глупенький!

Дык засмеялся.

— Женюсь — хорошо, а нет — свиней продать можно. Деньги всегда нужны.

— Да разве я говорю, не женись! Я ведь совсем плоха стала, а будет у тебя жена и дети, хоть умру спокойно. Есть у тебя кто-нибудь на примете?

Дык захихикал, но ничего не сказал, хотя Ни в то время уже целиком завладела его сердцем и он никогда не упускал случая встретиться с нею и поболтать.

Все шло хорошо, пока никто ничего не подозревал. Но как только слух об этом прошел по деревне, поднялся невообразимый шум, хотя сначала никто не верил. Последним узнал эту новость приемный отец Ни, мелкий чиновник, господин Хоа. Обычно о делах своей семьи люди чаще всего узнают от посторонних. Это-то и хорошо, иначе людские рты были бы заняты всегда только двумя делами: едой и питьем.

Когда-то господин Хоа служил капралом и в память о прошлом завел у себя в доме солдатские порядки. Когда один из деревенских сплетников рассказал ему про Ни и Дыка, он, хлопнув себя по лбу, воскликнул: «Бон!»