Избавители звезд - [142]

Глава 83

Сны Зафиры обычно были простыми, как полёт стрелы, но только не этой ночью. В какой-то миг она снова узрела видение Джаварата, только кровь, заливавшая улицы её селения, теперь была не алой, а чёрной. Книга ликующе кричала об искуплении, а охотница всё пыталась уловить смысл, продолжала смотреть в попытках увидеть, что случится дальше. Белое селение потемнело, сузилось до размеров комнаты.

Закрытая занавесями кровать, шёлк, скользящий по её нагой коже, губы, покрывающие её груди поцелуями лёгкими, как прикосновение пера. Её имя, произносимое шёпотом у самого уха благоговейно, точно молитва.

Она резко проснулась. В собственной коже было тесно от странной болезненной жажды. Джаварат мурлыкал.

«Часы утекают…»

Но ночь всё ещё владела небом. Khara… ну конечно же, снаружи было по-прежнему темно – они ведь были в Сарасине. Зафира шевельнулась, чтобы выпутаться из тёплого кокона одеял, и замерла.

Кокон, окружавший её, был не одеялом, а телом, крепким, гибким.

Насир.

Он бережно обнимал её, прижимая к себе так, словно она исчезнет, если он отпустит. В какой-то момент ночью он успел снять наручи.

Перед мысленным взором отчётливо вспыхнуло воспоминание из сна, и по телу разлился жар.

Его дыхание было ровным – она чувствовала плечом, – и осторожно девушка повернула голову, чтобы посмотреть на него. Во сне он был ещё прекраснее. Тревожные морщины на лбу разгладились, длинные ресницы подрагивали, отбрасывая на медной коже острые тени, словно скимитары. Пальцы так и чесались отвести с его лица непослушные пряди волос.

Одна его рука лежала поверх её живота, вторая – под ней, ладонью вверх у самого лица Зафиры.

Медленно, осторожно охотница подняла руку, поражаясь, как дрожат её пальцы – словно она не умела оставаться совершенно неподвижной перед каждым выстрелом. Словно она не умела замирать, чтобы не спугнуть оленя во тьме Арза. Когда Зафира оказывалась рядом с Насиром, ритм самого мира вокруг менялся, становился диким, ужасающим, непостижимым.

Она удержала свою ладонь над его, любуясь контрастом оттенков их кожи, тем, как их руки различались по размеру… тем, как их ладони были словно созданы друг для друга.

Его рука, лежавшая поперёк её живота, сжала её сильнее, и дыхание у него сбилось, стало медленнее. Зафира подавила судорожный вздох, когда что-то вспыхнуло внутри неё – угли, разгоравшиеся в пламя.

«Повернись к нему, – словно шептали они и подстёгивали: – Действуй же!» А возможно, то был Джаварат, хаос, которого желал фолиант. Но сейчас было одно из тех редких мгновений, когда ей было совершенно безразлично… потому что, небеса милостивые, она тоже желала этого.

Зафира закрыла глаза и не посмела пошевелиться.

Он был так же искусен, как она, – убийца, созданный для своей охотницы. Ему потребовался всего лишь миг, чтобы уловить, как изменилось её дыхание. И всё же Зафира не могла не заметить, что его тонкое чутьё сбивалось, когда дело касалось её. Словно он вдруг запутался в собственных эмоциях, был слеп ко всему остальному.

Она прищурилась, расслабила своё дыхание – насколько могла, учитывая пульс под кожей. Подушка чуть сдвинулась, и он пробормотал проклятие. Один за одним его пальцы приподнялись.

Тишина.

А затем последовал шумный вздох.

– Зафира, – он откашлялся и повторил: – Зафира. Нужно уходить.

Она сделала вид – надеясь, что выглядит правдоподобно, – будто медленно просыпается и ещё медленнее поворачивается. Его глаза были непроницаемыми, точно кремень.

Наконец – словно он знал, словно ему нужны были объяснения тому, что он обнимал её – Насир сказал:

– Ночью тебя трясло.

– А потом перестало, – ответила девушка, удерживая его взгляд, чтобы сказать – она знает, почему её перестала бить дрожь. И что это понравилось ей, и что она хотела бы, чтобы ночь никогда не заканчивалась. Что есть слова, как не выражение чувств?

– А потом перестало, – согласился он, оттачивая усталые интонации в своём голосе, словно хотел сказать: «Я тоже, прекрасная газель. Я тоже…»

Но ночь заканчивалась. Всё когда-нибудь заканчивалось.

«Разве нельзя соединить всё это?» Она так глубоко погрузилась в свои переживания, связанные с Джаваратом, что забыла, как много было заключено в этом вопросе. Забыла сладкие мучения, которые эти слова доставляли ей.

Насир наблюдал за ней, читал её и спустя несколько мгновений печально улыбнулся.

– Пойдём, – сказал он, надевая наручи, а вместе с ними – и свою маску Принца Смерти.

Глава 84

На завтрак был терпкий лабне[39] с лимоном и жареный фалафель – у Зафиры буквально слюнки побежали. Она наблюдала, как Насир разделяет пирожки из нута на идеальные половинки, пока она поглощала свою порцию. Также он разделил кунжутный хлеб с ломтиками джибны[40] – сыр был более сладким, чем ей обычно нравился, – и даллахом мятного чая.

Когда они покинули постоялый двор, Насир погрузился в молчание. Зафира вспоминала все их беседы и в итоге пришла к мысли, что он размышлял над вопросом, витавшим между ними, точно призрак, которого никто не хотел замечать.

После их горячего поцелуя, почти схватки губ, зубов, языков, Зафира чувствовала себя самой собой. У Насира был талант заземлять её. Кровь становилась теплее от одного воспоминания. Если он был противоядием от проклятия Джаварата – что ж, не такой уж плохой была эта её проблема.