Из золотых полей - [31]

* * *

Чесс держала в руках два табачных листа, которые ей с гордостью вручил муж. Она гладила их пальцами, восхищенная их упругостью и нежной тонкостью.

— Они похожи на красивую желтую кожу! — воскликнула она. — Вот бы сшить из них перчатки!

Нэйт фыркнул.

— Вряд ли они для этого годятся, — сказал он. — От них у тебя уже все руки в смоле.

Он был прав. Ее руки были такими липкими, что казалось, они приклеются ко всему, чего коснутся.

— Возьми листья обратно, — сказала она. — Я хочу вымыть руки.

— Подожди до вечера, — посоветовал Нэйт. — Мы будет возиться с табаком весь день.

— Только не Чейс. — Пока они говорили, сзади подошла Мэри Ричардсон. — Она будет присматривать за малышкой Элвы, чтобы та не путалась под ногами. Любая дура может управиться с таким малым ребенком.

* * *

Чесс держала на руках извивающуюся Сэлли и наблюдала за тем, как работают остальные. О, как бы ей хотелось доказать, что мисс Мэри ошиблась!

Джош, Элва, Мэри и Сюзан сидели на скамье в большой комнате, которую они называли «фабрикой». Она была пристроена к сараю, где хранился табак, но в нее был отдельный вход, и крыша здесь была намного ниже. Три окна на северной стороне были открыты, дверь тоже, и в пристройке было светло и прохладно. Дождь прекратился, и воздух был промыт и свеж. Можно было подумать, что вот-вот спадет жара и настанет осень, хотя сентябрь на Юге нередко бывает самым жарким месяцем в году.

Четверо Ричардсонов работали, не делая ни одного лишнего движения. Они брали по пять или шесть листьев из кучи табака и быстро складывали их в пачку. Чесс была зачарована их сноровистостью и красотой их работы. Они выравнивали листья, постукивая их черешками о колено, затем проворно протаскивали еще один лист сквозь согнутые пальцы, чтобы разровнять и сложить его. Наконец — быстрее, чем поспевали ее глаза — они обертывали этот лист вокруг черешков и заправляли его торчащий край между остальных листьев связки. Мисс Мэри опять оказалась права. Она бы так не смогла.

— Пойдем, Сэлли, — прошептала она девочке.

Некоторое время Чесс постояла снаружи, чтобы выяснить, какую роль играет во всем этом Нэйтен. Вскоре он и Майка вышли, неся длинную жердь, на которую были аккуратно нанизаны связки табачных листьев. Они осторожно вставили ее в самые нижние пазы рамы, установленной на большой повозке, которая стояла перед дверью. На раме были десятки таких пазов.

— Мы посидим на крылечке, Сэлли, и я почитаю тебе сказку. Хочешь?

«Даже если Сэлли не хочет, — подумала Чесс, то я хочу». Идиллия «Инид и Джерейнт» из преданий о короле Артуре и рыцарях Круглого стола казалась ей куда ближе и понятнее, чем работа с табаком. Она прижала к себе малышку так тесно, что Сэлли запищала. «Когда-нибудь, — подумала она, — у меня будет свой ребенок. Ребенок от Нэйтена».

* * *

Когда они отправились в Дэнвилл, было темно и тихо: земля отдыхала, и все живущие на ней существа спали. Небо над головой было черно и усеяно несметными россыпями звезд. Луна едва виднелась — всего лишь бледный, тонкий серп у горизонта. Дорога впереди стлалась тусклой серебристой лентой. Поскрипывала упряжь, скрипели колеса — знакомые успокаивающие звуки в глухой тишине ночи. Чесс чувствовала тепло, исходящее от сидящего рядом с нею Нэйтена, и это тепло изгоняло холод, который несла с собой ночная тьма.

Они были совсем одни на своем собственном маленьком острове. Как на железнодорожной станции в Уэлдоне. Невидимая в темноте, она могла любить его, не заботясь об осторожности. Она чувствовала себя невесомой и свободной, юной, счастливой и спокойной. Счастье рвалось наружу из ее горла, и она рассмеялась своим удивительным смехом. Нэйт уже успел забыть, каков он, этот ее смех, от которого у любого станет светло на душе. На ферме она почти не смеялась.

Табак, который они везли, был накрыт светлым брезентом, наброшенным на высокую раму.

— Наверное, мы похожи на огромное привидение, — сказала Чесс. — Всякий фермер, который сейчас не спит, перепугается до смерти.

— Вполне возможно, — усмехнулся Нэйт. — Только испугается он не привидения. Он просто поймет, что Нэйт Ричардсон везет продавать свой табак на целый месяц раньше его самого.

— А это хорошо?

— Хорошо, если у тебя такой табак. Лучшие лимонные рубашки, какие только можно увидеть. Покупатели задерут цену выше крыши.

Нэйтен был полон воодушевления. Он рассказывал и рассказывал о выдающихся качествах покрытого брезентом табака за их спинами. Чесс едва поспевала за потоком его слов, так быстро он говорил.

…В мае и июне была такая засуха, что многие фермеры потеряли урожай. Но Ричардсоны изо дня в день по полдня таскали ведрами воду из ручья, и растения выросли сильными и прямыми. Потом, когда в июле зарядили дожди, их табак выстоял, не полег… а у многих в округе поля представляли собой жалкое зрелище. На рынке будет мало хорошего листа, все толкуют об этом уже несколько месяцев, а раз так, то за него можно будет взять высокую цену. А лист, который везут они, не просто хорош, он близок к совершенству. Почти треть обладает качеством покровного листа, а это качество самое лучшее, к тому же все покровные листы — лимонные, да, настоящие лимонные рубашки. Да, ничего не скажешь, в сушке и сортировке Джош, пожалуй, понимает больше, чем кто-либо во всей Северной Каролине. С ума можно сойти, как он цепляется за старые способы и не терпит никаких новшеств, но когда речь идет о сушке табачного листа, старые способы — самые лучшие, а Джош знает их как никто…