Из Парижа в Кадис - [51]

Возможно, сударыня, после того, что я Вам рассказывал о надменности испанских трактирщиков, Вы удивляетесь предупредительности хозяев гостиницы «Кабальерос». Дело в том, сударыня, что Толедо — умирающий город. От чего он умирает? Гордость не позволяет ему признать, что он умирает от голода.

Толедо, старинный королевский город, оспариваемый как самая драгоценная жемчужина короны, за которую они убивали друг друга, доном Педро Справедливым и доном Энрике Трастамаре; Толедо, насчитывавший прежде от ста до ста двадцати тысяч жителей, тщетно пытается отыскать теперь в своих опустевших стенах пятнадцать тысяч обитателей. Толедо стоит теперь далеко от всех дорог, сударыня, и, за исключением знаменитой сабельной мануфактуры, отрезан от всякой торговли; короче, Толедо живет, а вернее, держится на ногах исключительно благодаря редким иностранцам, решающимся пересечь пустыню, куда более пустынную, чем Суэцкая, чтобы добраться до него.

Эти иностранцы, приносящие с собою жизнь, здесь, как Вы понимаете, желанные гости, особенно для владельцев гостиниц. И если голод заставляет волков выйти из леса, то он же вполне может заставить трактирщиков выйти из своих домов. Отмечаю как факт, что содержатели постоялых домов в Толедо имеют характерную особенность: они покидают свои дома, чтобы отправиться на рынок и выйти навстречу путешественникам. В итоге в этом испанском городе, где больше всего голодных, можно лучше всего поесть. Впрочем, сударыня, следует поскорее объяснить Вам, что Толедо не заслуживает такого запустения.

Если говорить о местоположении города, его внешнем облике и об изобилии света в нем, то Толедо просто чудо. В нем двадцать церквей, так богато украшенных резьбой по камню, как ни одна церковь во Франции. Толедо хранит память о стольких событиях, что историку здесь хватит работы на десять лет, а летописцу — на всю жизнь. И это не считая того особого величия мертвых или умирающих городов, в которое Толедо облекся с царственным величием.

Все на свете описывают Толедо, сударыня, начиная с добрейшего и милейшего г-на Делаборда и кончая нашим другом Ашаром, человеком остроумным и ярким, который как раз сейчас, когда я пишу Вам, пишет Соляру, соединяя в своем послании все то, что было написано до него. Так что если Вы хотите узнать Толедо так, словно видели этот город собственными глазами, то повторю Вам, сударыня, слова, которые Александр написал известным Вам неудобочитаемым почерком на стене гостиницы «Кабальерос»: «Читайте "Эпоху"!»

С шести часов утра до четырех часов дня мы осматривали Толедо, бродя вокруг монастырей, входя в церкви, взбираясь на колокольни, выказывая при этом всевозможные формы восторга и в итоге, изнуренные самим этим восторгом, не имея более сил восторгаться.

Если Вы когда-нибудь приедете в Испанию, сударыня, и посетите Мадрид, возьмите напрокат карету, снарядите дилижанс, дождитесь каравана, если потребуется, но поезжайте в Толедо, сударыня, поезжайте в Толедо! Только проявите предосторожность и заранее подумайте о том, каким способом Вы будете оттуда уезжать. Я вот пренебрег такой предосторожностью и чуть было не остался в Толедо с доном Риего, чтобы основать там колонию.

В самом деле, Вы помните, сударыня, что я приехал в Толедо дилижансом. Так вот, находясь по-прежнему под влиянием своих ошибочных расчетов, заставлявших меня питать надежду преодолеть путь из Мадрида в Толедо за восемь часов, я рассчитывал воспользоваться дилижансом из Аранхуэса, отстоявшего, по словам все тех же испанцев, всего лишь на семь льё от Толедо, и проехать эти семь льё за три часа. Как бы не так! Мне было наглядно объяснено, что если я сумею проехать эти семь льё за восемь часов, то могу считать себя избранником Неба.

Покинув Толедо в шесть часов утра, я приехал бы в Аранхуэс ровно в два часа пополудни, то есть спустя час после того, как через него проследует пиренейский дилижанс, в котором, как я Вам уже, помнится, говорил, мы заранее заказали семь мест. Следовательно, предстояло найти другой способ передвижения. Мы отпустили Деба-роля в город, предоставив в его распоряжение все наши денежные средства. Дебароль вернулся с двумя мулами, тотчас ставшими для всех предметом чаяний. Бросили жребий; на два первых льё мулы достались Жиро и Аша-ру. Дебароль и я должны были воспользоваться нашими верховыми животными на третьем и четвертом льё; наконец, три последних льё на них предстояло ехать Маке и Александру. Буланже отказался от участия в жеребьевке, заявив о своей неспособности к верховой езде, а дон Риего — сославшись на свой сан священнослужителя.

К пяти часам все было готово к отъезду. С нашим май-оралом у нас было подписано письменное соглашение, согласно которому мы должны были платить за карету десять дуро в день, что составляет тридцать дуро за три дня, или сто пятьдесят франков. Со своей стороны, за эти сто пятьдесят франков он должен был, забрав нас целыми и невредимыми из дома Монье, доставить также целыми и невредимыми в Аранхуэс, в Parador de la Costurera[24]. Чтобы вовремя появиться в Аранхуэсе, нам следовало покинуть Толедо в пять часов, к девяти часам доехать до Вилья-Ме-хора, небольшого постоялого двора, расположенного в трех льё от Толедо, там переночевать и тронуться в путь на следующий день в пять часов утра; тогда к завтраку мы приехали бы в Аранхуэс. Все это было оговорено и подписано. Но человек предполагает, а Бог располагает.