Из огня да в полымя - [17]
Поженились мы. Поженились как-то враз. Ушла я из студенческого общежития, сняли квартиру. Василий тогда в отпуск приезжал. Побыл месяц и укатил снова в армию. Около двух лет еще служил. Он там где-то, я здесь, в Петрозаводске. Такое вот замужество. Наконец демобилизовался. Уговорила я его поступить в мой учительский институт — я уже закончила его. Поступил, приняли как фронтовика без экзаменов. Но не захотел Вася особенно напрягать мозги, как говорится. Бросил институт, пошел в военкомат, взяли его в учебный центр, молодежь готовить в армию. Ну что ж, тоже дело нужное.
В 1947 году меня вызвали в МГБ. Начались допросы. А ведь Андропов как-то обмолвился, что меня никто не тронет. С ребенком годовалым к ним ходила, не с кем было дома оставить. Старший лейтенант Гладков, следователь, еще пеленать помогал прямо в своем кабинете, на его рабочем столе. Мальчик у нас родился, Геночкой назвали. Обыск сделали. Что искали? Что хотели найти, уже позже поняла. Допросы меня прямо-таки измучили, в грудях молока нет, пропало. Я заболела, и Геночка заболел. Умер Геночка. Похоронили. Хорошо, что сфотографироваться с ним успела. Надежда моя несбывшаяся, кровиночка моя родная. Годик и семь месяцев Геночке было.
Мария Бультякова. 1948 г.
Следователи оставили меня в покое. Отпустили, как бы охладели. Замечаю, что и Вася мой охладел: напугали его эти вызовы в министерство госбезопасности. Рассказываю Василию по ночам, что пережила, плачу. Нет моей вины, нету! Молчит Вася. Ну да что делать? Жить надо, уют в доме создавать, мужу сорочки стирать и крахмалить. Кое-как успокоилась я. Девочка тем временем у нас родилась, Женей назвали.
Служба у меня интересная, всегда с людьми — инструктор отдела культурно-просветительской работы Петрозаводского горсовета. Получалось у меня неплохо, начальство хвалило.
Радуюсь я моей Женечке, радуюсь, что город наш восстанавливается. Много раз ходила и я со всеми на субботники, по вечерам работала до кровавых мозолей. Василий мой за рукав хватал — мол, надо тебе надрываться пуще всех. Вот только никак с квартирой у меня не выходило. Ну да ладно, скоро дадут, обещают. А покуда снимаем комнату в частном доме на Перевалке.
Андропова иногда встречаю на улице. Но так: здравствуйте — до свидания. Думаю, он знал, что меня вызывали в МГБ. Отсюда прохлада такая возникла у него ко мне. Куприянова вижу редко. Вася мой, Василий Георгиевич, зудит: пойди, попроси у Куприянова квартиру. По твоим словам, он тебя знает и уважает, сходи, поклонись, не укусит. «У других еще хуже положение, чем у нас», — отвечаю. Не пошла.
И тут как гром средь ясного неба: снимают Куприянова, снимают с треском. Случилось это 10 января 1950 года. Срочно собрали пленум. Геннадия Николаевича обвиняли в плохом руководстве народным хозяйством, говорили о недостатках, имеющихся на лесозаготовках, обвиняли в зажиме критики, в круговой поруке, в хамстве и барстве. Было сказано и такое: Куприянов окружил себя вражескими пособниками, теми, кто помогал финским захватчикам. Называлась и моя фамилия.
Открыто у нас в горсовете говорили о речи Андропова на пленуме. Он тоже критиковал Куприянова. Но я как-то в это не верила. Не верилось и в то, что упоминалась моя фамилия. Позже всё подтвердилось. Что делать? Пойти к Андропову, расспросить, узнать? Слишком щекотливое дело. Не пошла.
В марте Куприянова арестовали. Одни говорили, что за вредительство, другие — будто Геннадий Николаевич замешан в «Ленинградском деле», он же выдвиженец Ленинграда, оттуда его к нам назначили. Увезли Куприянова в Москву. Там и осудили. Большой срок дали. Вот так. Приуныла и моя сестра Анастасия. Моя вина тут, в этом унынии, чувствую, что моя вина, а что делать, не знаю. Холодно стало моему сердцу. Старалась отгонять тревожные мысли: авось минует меня чаша сия, как сказано в Писании. Не миновала…
Арестовали меня 9 марта 1951 года. Женечке, когда меня взяли, исполнился годик и девять месяцев. Василий отвез ее к своей матери в село Авдеево близ Пудожа.
Поместили меня во внутреннюю тюрьму МГБ, позади серого дома. Сидела я в одиночной камере. Допросы шли, в основном, ночью. С полуночи и до утра. Днем спать не давали, запрещалось. Матрац забирали.
Следователь Никитин вел мое дело. Голоса не повышал, не кричал. Методично задавал одни и те же вопросы. Какие?
— Почему финны тебя не расстреляли?
— Потому что я ничего не успела сделать, никакого вреда им не причинила.
— Когда согласилась работать на финнов? Какое задание от них получила?
— Никто меня не вербовал. Задания никакого не получала.
— Многих карелов расстреляли, а почему тебя помиловали?
— Потому что семнадцать лет было.
И так день за днем, точнее, ночь за ночью. Про всё спрашивали. И про Ксению Даниеву, и про Марту Отс, и про то, зачем я, комсомолка, ходила в тюремную церковь в Хямеенлинна. Но больше про то, какое задание мне дала финская разведка. Иногда целую неделю не вызывали, и тогда голова от мыслей лопалась, от догадок, что замышляют, почему пауза.
Бывало, на допрос приходил начальник Никитина, кажется, его фамилия Львов была. Этот, как зверь… Всегда выпивший, глаза, налитые кровью, слюной брызжет. Оскорблял, унижал. И всегда матом, матом. Кричал вначале одно и то же:
Книга рассказывает о юных защитниках Родины в годы Великой Отечественной войны. Герои этой книги ныне живут в Петрозаводске.
«Художественно-документальная повесть о карельских девушках-разведчицах Героях Советского Союза Анне Лисицыной и Марии Мелентьевой. На основе архивных материалов и воспоминаний живых свидетелей автор воссоздаёт атмосферу того времени, в котором происходило духовное становление героинь, рассказывает о кратком боевом пути разведчиц, о их героической гибели.».
«Повесть рассказывает о судьбе знатного лесозаготовителя республики кавалера ордена Ленина Э. В. Туоми, финна, приехавшего из Канады в 30-е годы и нашедшего здесь свою настоящую Родину. Герой повести участвовал в сооружении памятника В. И. Ленину в г. Петрозаводске в 1933 году.».
Повесть о Герое Советского Союза, танкисте Алексее Николаевиче Афанасьеве (1916—1968), уроженце Карелии, проживавшем после войны в городе Петрозаводске. [аннотация верстальщика файла].
«В книге рассказывается о жизни Почётного гражданина города Петрозаводска Ивана Сергеевича Молчанова — первого военного коменданта освобождённой в июне 1944 года столицы Карелии. Книга рассчитана на массового читателя.».
![Минута жизни [2-е изд., доп., 1986]](/storage/book-covers/3c/3c7f35abcd5aebe2413f0895f53c3182ff798883.jpg)
«В книге рассказывается о нашем земляке Герое Советского Союза Николае Ивановиче Ригачине, повторившем подвиг Александра Матросова. Адресована широкому кругу читателей.».
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.