Из Лондона в Австралию - [68]

– Нужда не спрашивает, – надо стрелять!

Они выбрали самую густую заросль, где бы вспышка огня при выстреле не могла их выдать, и засели туда.

Была тихая, светлая ночь; на листьях и цветах лежала роса; порою до слуха долетал звук падающих на хворост капель, тихое жужжание насекомого, или чуть слышный перелет его с цветка на цветок.

– Видите там горы камыша? – прошептал Мульграв, – Это наверное семейное помещение свиней.

– Не пойти-ли на приступ? – спросил Аскот.

– Ого, молодой господин! Вы никогда не видали рассвирепевшего кабана?

– Видал, – с улыбкой сказал Аскот. – В имении моего отца был один, который считался очень страшным. Я его однажды выгнал из стойла и проехался на нем верхом Помнишь, Мармадюк?

Лейтенант тоже улыбнулся. – Ты всегда был головорезом, кузен Аскот, – сказал он. – Кабан, в конце концов, со страху, забежал в деревенский пруд.

– Но я крепко держался у него на спине. Волей неволей ему пришлось-таки вынести меня на берег.

– Шш! – остановил его унтер-офицер. – Кажется, почтенное семейство собирается в поход, на реку.

– Да вы действительно так твердо уверены, что тут есть свиньи, Мульграв.

– Вполне уверен, сэр. – Ну, вы слышали?

– Легкий писк, или свист.

– Это самые юные, – бэбэ щетинистой мамаши.

Прошло еще несколько минут, и явственно послышалось глухое хрюканье; в тростнике зашуршало, и высунулась неуклюжая голова украшенная двумя бивнями.

– Глава семейства, – сказал Аскот, театральным жестом указывая вперед.

– Пст! Ни слова, сэр!

Кабан разбросал бивнями во все стороны стебли камыша и вышел на открытое место, и вслед за ним, нелепыми прыжками высыпало все семейство, – старые и молодые и самые юные, – жирные и белые, в самом приятном настроении, которое они выражали беспрерывным визгом. Вся эта компания гурьбой бежала к топкой полосе вдоль речки, и тут, среди камышей и водяных растений, принялась валяться, принимая пред ужином грязевую ванну.

– Смотрите, как этот щетинистый зверь губит прекрасное таро! – прошептал Аскот. – Ежеминутно своей круглой тушей он давить их дюжинами.

– Хватай его за рога! – также тихо сказал лейтенант.

– Вот еще шевелится куча камыша. Ей-Богу, их все прибывает. Этой порции нам хватит на весь остальной путь.

– Какое чудовище этот черный кабан!

– Берегитесь его поранить! – многозначительно сказал Мульграв. – Если вам жизнь не надоела, – будьте осторожнее!

Свиньи между тем принялись за еду, выбирая среди всего окружавшего их изобилия только самые свежие побеги. они хрюкали и визжали, катались и неуклюже бегали взад и вперед, – казалось, теперь настал удобный момент для первого залпа.

– Стреляй! – скомандовал Мульграв.

По всей линии затрещали выстрелы. Рев раненого зверя возвестил им победу. Несколько свиней, истекая кровью, катались по земле, а черный кабан, свирепо подняв бивни, кинулся на невидимого врага.

– Назад! – закричал лейтенант. – Назад!

Кабан рыл от злости землю, хрюкал и вертелся кругом и вдруг, заметив одного солдата, который укрывался за стволом кокосовой пальмы, опрометью кинулся на неосторожного.

Раздался страшный крик.

– Помогите, помогите! он убьет меня!

Кабан всей тяжестью навалился на дерево, а солдат отбежал в сторону, не покидая защищавшего его ствола. Он знал, что иначе ему грозит неизбежная смерть, – один неверный шаг, неверно расчитанный поворот, и он погиб.

Стрелять не было возможности. Человек и зверь двигались так близко один возле другого и так быстро, что пуля назначенная для кабана, легко могла попасть в солдата. Кора с дерева летела кусками, кровь зверя окрашивала землю, но борьба шла, не ослабевая. Обезумев от ярости, кабан слепо накидывался на пальму то с правой стороны, то с левой. Крики о помощи раздавались все громче.

Вдруг Аскот выскочил из своего убежища и прикладом ружья нанес сильный удар в голову кабана; зверь, с громким криком, обернулся и кинулся к новому врагу.

Аскот мужественно встретил нападение. Ружье лежало уж на земле, в руках у него был короткий пистолет, направленный в глаз разъяренного зверя, и когда тот наклонил голову для нападения, от соседних скал уже неслось эхо его выстрела. Кабан сделал прыжок, потом зашатался и упал, но тотчас же быстро поднялся опять.

Аскот неизбежно погиб бы, если бы Антон и лейтенант во время не подоспели. на выручку и прикладами ружей не освободили его от опасности. Другой кабан уже был убит раньше, вместе с четырьмя свиньями и несколькими поросятами; остальные спаслись вплавь, или бежали в лес.

– Ура! – вскричал Аскот. – Теперь у нас вдоволь мяса!

Солдат замертво лежал на земле. Пережитый им ужас почти лишил его рассудка, руки и ноги у него были холодны и дрожали. У старого Мульграва текла кровь из раны на плече, у лейтенанта Фитцгеральда был разорван мундир, и один матрос напоролся на корень дерева.

Но, несмотря на все эти приключения, бодрое, веселое настроение не оставляло наших путешественников. Убитых животных положили всех рядом, сами укутались в принесенные с собой шерстяные одеяла и выбрали для ночлега по возможности сухое место, где можно было бы соснуть.

Антон и один из солдат были назначены в караул в первую очередь. На этом благодатном острове не было ни хищных зверей, ни ядовитых змей; это друзья наши знали, потому спокойно могли наслаждаться чудным воздухом и видом звездного неба. Антон даже сделал предложение провести время с пользой.