Из кабины такси - [52]

Я поблагодарил подполковника и сошел вниз. Там я отыскал капитана Бехтина, он пригласил меня в кабинет.

— Ветров должен уже прийти с дежурства, — сказал капитан, посмотрев на часы. — А вот и он.

В комнату вошел Ветров.

— Сейчас мы во всем разберемся.

Когда мы втроем уселись за стол, Бехтин вынул мое письмо, по-видимому не раз читанное, и обратился к регулировщику:

— Товарищ Ветров, расскажите, как было дело. Ветров начал докладывать обстоятельства инцидента, правда несколько исказив факты. Капитан задал ему вопрос:

— Действительно ли вы обозвали водителя индюком?

Старшина не соврал:

— Да, было такое дело, товарищ капитан, погорячился.

Капитан ничего не ответил и задал ему второй вопрос:

— А где было ваше удостоверение?

— Видите ли, когда я переодевался, то удостоверение оставил в штатской одежде.

— И еще к вам один вопрос, Ветров, если бы вы задержали водителя без удостоверения, имел ли он право управлять автомашиной?

— Нет, товарищ капитан, не имел.

— К вашему сведению, сотрудник милиции тоже не имеет права стоять на посту без документа, удостоверяющего его личность. Идите и обо всем этом напишите мне докладную.

Когда Ветров вышел, капитан обратился ко мне:

— Я вам благодарен, что вы довели этот инцидент до нашего сведения. Дело в том, что кадры милицейских работников еще молодые. И вот эти молодые люди, причем в большинстве неплохие ребята, еще не совсем ясно понимают свои обязанности. Их приходится учить и воспитывать. Этот случай мы разберем на собрании отделения, и я надеюсь, что больше такого казуса с сотрудниками нашего отделения не повторится.

Жена старого большевика

Старая женщина села ко мне в машину на стоянке у Института имени Склифосовского. Она вежливо поздоровалась со мной, удобно уселась на заднее сиденье автомобиля и спросила:

— Товарищ водитель, вы знаете, где находится городская больница номер шестьдесят?

— Знаю. На шоссе Энтузиастов.

— Совершенно верно. Будьте любезны, отвезите меня туда.

Женщине было лет шестьдесят. Манера держаться и разговаривать свидетельствовала, что передо мной культурный, интеллигентный человек.

На улице шел сильный дождь. «Дворник» еле успевал очищать лобовое стекло. Видимость пути была очень плохой.

— Трудная ваша работа, — начала разговор пассажирка, — железные нервы надо иметь, чтобы работать в Москве на автомашине.

— Привычка, знаете ли. Вот я уже много лет вожу такси. Нет слов, работа нелегкая, но интересная. С какими только людьми не встретишься! Все узнаешь.

— А вы читали августовский номер журнала «Огонек»? — вновь заговорила пассажирка. — Там какой-то шофер такси поместил свои рассказы, мне они очень понравились.

— Это Михаил Жилейкин. Он работает у нас в парке.

— Тогда передайте ему привет и благодарность за рассказы от читательницы из Каптельского переулка.

— Рад буду передать, но, к сожалению, я с ним не знаком. В парке работают полторы тысячи водителей, всех не узнаешь.

— А вы сколько же лет работаете на такси?

— Почти сорок лет.

— А почему бы вам не рассказать о работе таксистов, о ваших пассажирах.

— Я уже работаю над такой книгой. — Тут, конечно, я сел на своего конька и стал ей рассказывать эпизоды из книги.

— Как интересно! Я о вас и вашей книге расскажу мужу. Он у меня старый большевик, еще при царском режиме каторгу отбывал, тоже многое на своем веку видел.

Мы остановились у ворот больницы. Один рубль сорок одна копейка причитается с клиентки.

— Дадите мне сдачу с десяти рублей, а то не хочется всю мелочь отдавать, сейчас без нее трудно обходиться.

— Пожалуйста, могу и с десяти.

Рассчитались, она вышла из машины и доброжелательно сказала:

— От души желаю вам успеха в литературной и шоферской работе.

Я поблагодарил ее. Затем, отойдя три шага от машины, она вернулась:

— Скажите, как ваша фамилия?

— Рыжиков Евгений Васильевич.

— Запомню. Грибная фамилия. Рыжиков, — улыбнувшись, добавила она и направилась во двор больницы.

«Какая приятная женщина», — подумал я и, повернув рукоятку счетчика, зажег зеленый огонек и отправился на стоянку. Прошло примерно с час, я сделал три посадки и, воспользовавшись свободной минутой, стал подсчитывать километраж и выручку. Вдруг мне стало не по себе. Среди денег, лежащих в кармане, не было бумажки достоинством в десять рублей. Я все осмотрел. Хорошо помню, что и в глаза не видел красной десятки, с которой сдавал сдачу пассажирке у ворот больницы. Но должен сознаться, что я ни на минуту не сомневался в честности этой женщины. Просто за разговором я не взял десятку.

Времени терять было нельзя. Еду в больницу. Въехал во двор, остановился у подъезда больничного корпуса. Он занимает очень большую площадь. Подсчитал этажи — девять.

«Ого, — подумал я, — смогу ли найти в такой громадине нужного мне человека?»

В вестибюле обращаюсь к гардеробщице, не припомнит ли она женщину в голубом плаще. Описываю ее наружность и объясняю, в чем дело.

— В голубом? Да вы посмотрите, сколько тут в голубых плащах! Разве упомнишь, кто в чем пришел!

И действительно, десятка полтора голубых дамских плащей висело на вешалке.

Тогда я кинулся к дежурной справочного стола. И после того, как объяснил, зачем я к ней обращаюсь, добавил: