Из истории Таманской армии - [13]
После расформирования Таманской армии Г.Н. Батурин командовал 3-й Таманской стрелковой, 1-й Особой кавалерийской дивизиями, затем 6-й кавалерийской дивизией корпуса Буденного.
Во время разгрома полчищ Деникина Григорий Николаевич был начальником штаба 50-й Красной Таманской стрелковой дивизии, которая завершила свой освободительный поход на Северный Кавказ в Туапсе.
В августе 1920 года, когда Врангель высадил свои десанты на Кубани, Батурин назначается начальником штаба Екатеринодарского укрепленного района. В 1921 году Григорий Николаевич — начальник гарнизона города Екатеринодара. В том же году его назначают инспектором пехоты Северо-Кавказского военного округа. В 1922–1923 годах Батурин командовал 9-й Донской стрелковой дивизией, был начальником Новочеркасского гарнизона, затем — Славянским отдельским военным комиссаром. В 1924 году Реввоенсовет уволил Батурина из РККА в бессрочный отпуск. Смерть застала его на посту краевого инспектора милиции Северо-Кавказского края.
Политическим комиссаром Таманской армии стал коммунист Ермаков[132]. Так как Таманская армия фактически явилась преемницей бывшего «Таманского фронта», то, естественно, бывший комиссар этого боевого участка вступил на пост комиссара вновь созданной армии.
Однако Ермаков вскоре тяжело заболел и выбыл из строя. Его место занял бывший помощник политического комиссара «Таманского фронта» Н.К. Кича[133].
Николай Кузьмич Кича (1874–1942), уроженец ст. Прочноокопской, сын казака станицы Роговской Кубанской области, исполнял функции политического комиссара Таманской армии вплоть до её выхода из вражеского окружения, затем вел подпольную работу в деникинском тылу, был арестован и сидел в тюрьме, из которой был освобожден в результате изгнания белых из Екатеринодара[134]. После этого Кича состоял членом Славянского Ревкома, в течение ряда лет заведовал мельницами. С 1927 года — персональный пенсионер. В 1942 году Николай Кузьмич при эвакуации попал в городе Нальчике в руки гестапо и, как советский патриот-коммунист, был расстрелян[135].
Армия для удобства управления была разделена на три колонны. Колонна, которой командовал Е.И. Ковтюх и которая шла впереди, по решению совещания, стал считаться 1-й колонной Таманской армии. В нее входили 1-й Советский, Полтавский, Славянский полки и Анастасиевский батальон. Командующим 2-й колонной, которую составили 1-й Кубано-Черноморский, 1-й Коммунистический и Павлоградский полки, был утвержден командир 1-го Кубано-Черноморского полка Даниил Евстафьевич Лисунов, житель гор. Екатеринодара, опытный артиллерист, командовавший позднее артиллерией в Таманской армии и в 50-й Таманской стрелковой дивизии. 3-я колонна, состоявшая из Днепровского, Крымского полков и остальных мелких частей, примкнувших по пути движения, находилась в непосредственном подчинении штаба и командарма И.И. Матвеева[136], помощником которого был назначен Григорий Афанасьевич Прохоренко[137].
«Общая численность войск, — писал Г.Н. Батурин, — определялась в 18 000 штыков, более 3 000 сабель при 30 орудиях и свыше 20 000 беженцев, следующих с армией»[138].
Среди бойцов Таманской армии были русские, украинцы, армяне, китайцы и представители других национальностей.
План, выработанный штабом армии, предусматривал движение на Туапсе, а оттуда на Белореченскую, куда, как говорили полученные сведения, отошли после оставления Екатеринодара главные силы кубанских революционных войск. Этот план фактически уже осуществлял Ковтюх.
На совещании в Геленджике не присутствовали представители командования 1-й колонны, ушедшей ранним утром 27-го августа из Геленджика, хотя извещение об этом совещании им было послано. Как свидетельствует бывший в то время командиром 1-го Советского пехотного полка М.В. Смирнов, в 12–15 верстах от Геленджика колонну Ковтюха «догнал конный с письмом от Батурина, в котором предлагалось тов. Ковтюху и представителям комсостава прибыть в Геленджик на совещание для выбора командующего армией». «Представителей мы не послали, — пишет далее он, — но помню, ответили, что наша колонна имеет командующего, с их выбором мы будем согласны… Через день мы получили постановление, отпечатанное на машинке: «Общим собранием комсостава из всех отступающих частей образуется Таманская Армия, состоящая из 3-х колонн: 1-й командует тов. Ковтюх, 2-й — тов. Лисунов и 3-й — тов. Матвеев, он же командующий Таманской армией. Нач. штаба назначен т. Батурин»[139].
Отсутствие на совещании в Геленджике представителей колонны Ковтюха можно считать твердо установленным фактом. Попытка В.П. Горлова, утверждающего, что на Геленджикском совещании присутствовали от частей 1-й колонны Е.И. Ковтюх, М.В. Смирнов и др.[140] вопрос, является явно неудачной.
Таким образом, в Геленджике было положено начало существованию Таманской армии, которая прославила себя в боях с белогвардейцами в 1918 г., как одно из самых стойких боевых соединений на Северном Кавказе. Численность этой боевой единицы превышала 20 тысяч человек. Сам факт создания из отдельных частей и отрядов одной армии, которая ставилась под руководство одного командующего и его штаба, имел большое положительное значение.
