Из истории гуситского революционного движения - [98]
После прихода таборитов на помощь пражанам в 1420 г. из Праги выехали новые группы сторонников феодально-католического лагеря, врагов гуситов.
Из столицы бежали тогда и представители высшего духовенства, реакционно настроенные магистры университета. «Подобным же образом, — писал современный хронист, — из Праги ушли все противники святого принимания (т. е. причащения под двумя видами — А. О.), как доктора теологии права или медицины и магистры свободных искусств, также прелаты, фарары (приходские священники. — А. О.), священники и монахи с противниками того причащения»[908]..
Следовательно, мы имеем основание полагать, что уже на первом этапе гуситских войн в Праге было ликвидировано засилье немецкого высшего духовенства и немецкого патрициата. В дальнейшем бюргерство добилось того, что Сигизмунд согласился с требованием не возвращать в города эмигрантов в обязательном для горожан порядке. Такой итог имел положительное и общенациональное значение.
Бюргерская оппозиция в борьбе за преобразование церкви.
Гуситские идеи в области преобразования католической церкви давно уже привлекали внимание буржуазных историков, собравших по этому вопросу значительный фактический материал. Однако они толковали его в идеалистическом духе, выхолащивали антифеодальное, социальное содержание гусизма и сводили все к вопросам догматики и обрядов.
Римско-католическая церковь занимала большое место во всей системе феодализма. «Феодальная организация церкви освящала религией светский феодальный государственный строй»[909]. Умеренные гуситы Чехии являлись представителями бюргерской ереси, реакционной по форме, как и всякая другая ересь, но прогрессивной по содержанию. Главная задача гуситов в области реорганизации церкви заключалась по существу в создании дешевой церкви. Эта задача была органически связана с решением национально-освободительных и главное антифеодальных проблем, стоявших тогда перед чешским народом. Об экономической основе гуситского движения Ф. Энгельс писал: «…все массовые движения средних веков выступали всегда в религиозном облачении, являясь как бы восстановлением раннего христианства, его спасением от наступившего вырождения; но всякий раз за религиозной экзальтацией скрывались очень осязательные мирские интересы. Ярче всего это обнаружилось в организации богемских таборитов под руководством достославной памяти Яна Жижки»[910].
В требованиях умеренных гуситов планы преобразования существующей церкви занимали большое место. Все принципиальные положения по этому вопросу были высказаны предшественниками Яна Гуса, самим Гусом и его соратниками и содержались также в учении различных народных сект. Новое заключалось в том, что бюргерская оппозиция могла и должна была теперь, уточнив свои требования, перейти от слов к делу, т. е. к реализации своих планов. Жизнь показала, что и в этой области гуситское бюргерство и дворянство не удержалось на тех позициях, которые выдвигал в свое время Ян Гус и его соратники. Здесь обнаружилась вскоре большая умеренность бюргерской оппозиции по сравнению с таборитами.
Общим для всех гуситов, что также способствовало их объединению наряду с другими обстоятельствами, являлось требование преобразования существующей церкви, признание невозможности сохранения ее в прежнем виде. Наиболее резкой критике, как мы уже отмечали в иной связи, католическая церковь подверглась за свое стяжательство, за симонию, глубоко проникшую во все ее поры, за жажду политической власти и моральное разложение духовенства. В гуситских сатирах постоянное стремление церкви к накоплению рассматривалось как причина всех последующих зол. Поэтому совершенно закономерным было требование секуляризации ее богатств, являвшееся одним из важнейших пунктов в четырех пражских статьях.
Были подвергнуты сомнению некоторые важнейшие таинства католической церкви, многие церковные обряды. Умеренные гуситы, так же, как и табориты, выступили за упрощение обрядов церкви, особенно за их удешевление. В сатире «Спор Праги с Кутной Горой» выдвигалось требование отказаться от иконопочитания:
