Из истории гуситского революционного движения - [99]

.

Поклонение иконам, — заявляет гуситская Прага, это язычество (стр. 97).

«Бог сказал: сломать иконы

и картины сжечь»[912].

Некоторые изменения вносились гуситами и в догматику христианского учения. Бюргерская оппозиция вместе с другими направлениями гуситов выступила против учения и практики католической церкви в области причащения. Это было единственное из семи таинств, которое она стремилась преобразовать. Напомним, что в католической церкви причащение освященным хлебом и вином, символизирующими «тело и кровь господню», распространялось лишь на духовенство! Все миряне причащались только освященным хлебом. Согласно учению церкви, обряду причащения придавалась особая мистическая сила. Причащение будто бы очищало человека от грехов. Гуситы были поэтому убеждены, что причащение для мирян только под одним видом не давало верующим возможности полного освобождения от грехов и должно было отрицательно отразиться на них в последующей, загробной, жизни. Требование гуситов предоставить им право причащения под двумя видами связано было однако с иными соображениями бюргерской и плебейско-крестьянской оппозиции. Имелось в виду равенство мирян с духовенством не только перед богом, религиозное, но и равенство политическое. Лозунг «чаши» был в гуситском движении направлен против политических привилегий духовенства. Самая суть католического учения о таинственной силе причащения и об избавлении человека от грехов умеренными гуситами, в отличие от радикальных, не ставилась под сомнение. Требование причащения под двумя видами было записано во второй из четырех пражских статей еще в начале гуситского движения и позднее в условиях пражских компактатов. В «Споре Праги с Кутной Горой», в ряде других сатирических произведений и политических памфлетах гуситы энергично защищали право всех верующих причащаться под двумя видами[913].

Довольно резкой критике подвергалась деятельность некоторых церковных соборов, хотя бюргерская оппозиция не отвергала полностью их решения и значения соборов как руководящего органа в христианской церкви. Так, например, гуситы-бюргеры резко нападали на решения. Констанцского собора, пославшего на костер Яна Гуса и Иеронима Пражского. Этому собору не должен верить ни один христианин, читаем мы в «Рифмованной жалобе чешской Короны»[914]. Автор или авторы (вопрос этот окончательно не решен. — А. О.) указывают, что не только Констанцский, но и другие соборы совершали ошибки. Отсюда следует вывод, что им не нужно подчиняться слепо, беспрекословно. Довольно суровой критике подвергнута высшая церковная иерархия — папы, архиепископы, епископы, кардиналы. В сатирах гуситов напоминается, что папа Иоанн XXIII, с которым вместе действовали многие кардиналы и епископы, был осужден Констанцским собором как еретик[915]. Папские инструкции и решения объявлялись действительными лишь тогда, когда они не противоречили Писанию. Отметим, что критика церковной иерархии, соборов и пап в развернутом виде содержалась уже в учении Яна Гуса. Ян Гус неоднократно писал также, что следует подчиняться лишь тем деятелям церкви, которые не находятся в «смертном грехе». Понятие «смертного греха», подробно сформулированное также в четырех пражских, статьях (статья 4), трактовалось весьма широко: гуситы включали в него стремление к стяжательству, сбор церковной десятины, платность обрядов церкви, ростовщичество роскошь, разврат и пр. Согласно учению Я. Гуса и высказываниям его последователей в годы гуситских войн, священник любого ранга, находящийся в «смертном грехе», не имеет права исповедовать, причащать, вообще служить церковную службу. Он перестает быть посредником между богом и людьми. Этот важнейший тезис, содержавшийся также и в учении Уиклифа, давал юридическое основание мирянам выступать против провинившегося духовенства.

Борьба против порядков католической церкви шла под лозунгом возврата к раннехристианской церкви, которая считалась тогда церковью идеальной, как это было в еретических движениях предшествующего и более позднего времени, например, в период реформации в Германии в XVI в. Так, например, Пражский синод подтвердил это требование в своем решении 4 июля 1421 г. Однако толковалось это положение по-разному представителями различных направлений гусизма, как и все другие важнейшие проблемы, выдвинутые во время гуситского движения.

Крупнейшие идеологи бюргерской оппозиции: Якоубек из Стржибра, Як Пршибрам, позднее Ян Рокицана и др. — в ряде трактатов и в проповедях критиковали римско-католическую церковь, однако они не ставили под сомнение необходимость ее сохранения в реформированном виде. Сатиры Будишинской рукописи подтверждают именно такой вывод. Умеренные гуситы, представлявшие имущие слои населения, понимали необходимость сохранения в их интересах церкви как учреждения религиозной системы в целях обмана масс и их лучшего подчинения. Не следует забывать, что это был, период почти всеобщей религиозности населения, что соответствовало общему уровню культуры того времени и было связано с многовековой монополией церкви в области культуры и образования, с господством феодальных общественных отношений.