Из истории гуситского революционного движения - [42]

Большой интерес представляет вопрос о датировке последнего судного дня. Хотя единая и точная дата судного дня в источниках не указывается, но все же очевидно, что повсюду речь шла об этом событии как — о ближайшем будущем, причем иногда даже отмечалось, что судный день уже начался. В большинстве сохранившихся источников довольно точно определяется время наступления судного дня. В некоторых из них называется 1420 г. (двадцатые числа февраля — первые дни поста) или сообщается о том, что судный день приблизился, наступает и т. п., как мы это видели в ранних хилиастических произведениях. Петр Хельчицкий, написавший в те дни трактат «О духовной борьбе» (1421 г., по мнению К. Крофты), прямо говорил о том, что их, т. е. хилиастов, сроки прошли[421]. В первом хилиастическом отрывке, приведенном в хронике Вавржинца, было написано: «И говорили, что это будет скоро в (течение) нескольких малых лет, во (время) которых некоторые из нас, которые еще останутся живы, увидят божьих святых, воскресших из мертвых, и между ними магистра Яна Гуса»[422]. В 72 статьях указывалось, что «это будет скоро, в течение нескольких лет, и этого дождутся многие живые»[423]. Здесь уже нет точной датировки последнего судного дня, и он отодвигается на более длительное время по сравнению с данными других хилиастических источников.

Так или иначе, для нас очевидно, что табориты-хилиасты писали и говорили о судном дне, как о насущнейшей задаче своего времени. Это была уже не только прекрасная мечта о будущем, как это встречалось зачастую в раннем хилиазме, а программа действий на ближайшее время. Данный вывод мы постараемся подтвердить последующим анализом хилиастических программных документов. Мирный хилиазм являлся тогда уже пройденной в основном стадией для подавляющего большинства чешских таборитов.

Что же табориты понимали под судным днем?

Если мы снимем мистическую оболочку, в которую облечены хилиастические воззвания, то убедимся в том, что для таборитов дело шло о реальных земных вещах. Подвергнув резкой критике существующие феодальные институты, идеологи хилиастов делали вывод о необходимости их полной ликвидации вместе с теми, кто возглавлял тогдашнее общество, т. е. вместе с крупными церковными и светскими феодалами! И в этом заключался большой качественный сдвиг, достигнутый в гуситском хилиазме по сравнению с некоторыми умеренными направлениями предшествующего хилиазма. В данном случае шла речь не о крайне абстрактной формулировке тезиса о ликвидации мира зла, как это имело место раньше, а об уничтожении всего феодального строя. Каждое из решающих звеньев феодальной системы называлось конкретно.

Под судным днем разумелось время ликвидации всего злого и дурного, что было в современном таборитам обществе, в том числе и носителей этого зла. Хилиастические источники дают возможность установить в общем, что подразумевалось под «злом» и «дурным» кто имелся в виду, когда шла речь о «грешных» и «дурных» людях. «Дурные», «грешные», «злые» — это, с точки зрения хилиастов, все те, кто противится осуществлению божьих заповедей, т. е. все не гуситы. В 72 статьях против таборитов сообщалось: «теперь есть (у таборитов. — А. О.) дни возмездия и год расплаты, в который погибнут все грешники мира и противники закона божьего, так что никто не останется (из них)»[424]. Почти также текстуально звучит мысль о последнем, судном дне как дне расправы с грешниками и в редакции «Б» данных статей[425]. В вариантах «А» (и «Б» перечислены те семь ударов, от которых погибнут все грешники. В более позднем тексте «С» указано лишь в общей форме, что «…это время есть уже время возмездия и расплаты над злыми людьми мечом или огнем, так что все противники божьих заповедей должны быть уничтожены мечом или огнем, или умерщвлены как-либо иначе»[426]. Здесь нет перечня тех ударов, от которых погибнут грешники. Десять лет спустя Пршибрам повторяет, что таборитские священники «сочинили новый обман народу, что все злые должны погибнуть», а избранные остаться в живых[427]. Пршибрам указывает: священники «…проповедовали неслыханную жестокость, что все злые должны быть перебиты…. что уже есть время возмездия, время резни всех грешных и время божьего гнева и время всякой расплаты, в которое все злые и грешные умрут и погибнут в один день внезапной смертью и только избранники божьи останутся на свете, и к этому лживо приводили многие евангелия[428] (т. е. свидетельства из евангелий. — А. О.). По сути дела об этом же, т. е., что судный день является временем уничтожения злых, было записано и в «Старых летописях». «Те священники (имеются в виду таборитские священники — А. О.) проповедовали, что все грешники должны погибнуть, останутся добрые (люди), и поэтому без всякого милосердия жестоко убивали народ». Как и в хилиастических воззваниях, здесь сообщалось, что «также коварно пророчествовали об убийствах и пожарах, об умерщвлении всех грешных семью ранами»[429]. В хилиастических произведениях мы находим призыв к уничтожению Праги, как блудного Вавилона, библейские имена Содом, Гоморра, термин «фараон» применительно к чешской действительности. Под Вавилоном и вавилонскими Содомом и Гоморрой разумелись богатые прелаты и светские феодалы, которые вели грешную жизнь. В анонимном трактате термином «фараон» назывались «грешные князья»