Из истории гуситского революционного движения - [104]

. Несмотря на всю неполноту, источники, посвященные программным требованиям гуситов, позволяют утверждать, что оформление их явилось результатом сложных и длительных внутренних процессов. Достаточно напомнить эти источники: четыре пражские статьи, 12 статей таборитов, 72 статьи против хилиастов. Важные требования программного характера были включены гуситами в многочисленные манифесты и в военные уставы. Ни одно народное (крестьянское или городское) движение эпохи феодализма до XVI в. не сохранило нам такого, относительно Значительного, числа программных документов с таким сравнительно подробным изложением народных требований.

Весьма высокая и совершенно необычная для средневековья степень организованности была достигнута в развитий вооруженных сил восставшего народа, в его военных операциях. Само выделение военных отрядов из среды повстанцев, т. е. деление таборитских общин на полевые (воинские) и домашние (хозяйственные) не имеет ничего себе равного во времена классического средневековья. Состав этих полевых (походных) отрядов периодически менялся, судя по сообщениям источников, по крайней мере первое время. Гуситы сами изготовляли себе оружие. Разработаны были воинские уставы повстанцев, чего также не было во времена других восстаний средневековой Европы.

У таборитов сложились свои политические институты. Прочно вошли в жизнь таборитских общин «старшие», которые руководили гражданскими делами, избирались и могли быть переизбраны членами общины. Постоянным явлением стали народные собрания членов общин, в наиболее важных случаях собирались таборитские синоды, например, в 1422–1424, 1426 гг.

Идеологи таборитов принимали активное участие в обсуждении важнейших спорных моментов по программным и тактическим (употребляем условно этот термин) вопросам. Например, в 1420 г. оживленно обсуждался вопрос о войне, т. е. о том, можно ли прибегать к вооруженной борьбе с вратами в защиту «правды божьей», т. е. в борьбе с феодально-католической реакцией. Табориты защищали на публичных диспутах 72 статьи, принимали участие в общечешских гуситских сеймах, в посольстве к Сигизмунду, на Базельском соборе и т. д. Следовательно, был создан и накоплен большой опыт в самой организации народного движения. Можно полагать, что длительное сохранение в народе гуситской революционной традиции[941] в какой-то мере проявилось в антифеодальных восстаниях чешского крестьянства в XVII–XVIII вв., особенно в восстании 1775 г.

Большой интерес представляют военные походы таборитов за границу. Они тщательно готовились, продумывались. Много внимания уделялось организации руководства военными силами, в войсках имелись выборные гетманы. Военные уставы содержали ряд статей, в которых обосновывались исключительно важные требования ко всем гуситам, прежде всего требование высокого морального уровня каждого воина-гусита. Как справедливо заключают современные чехословацкие историки[942], гуситская армия представляла собою зарождавшуюся армию нового типа.

О высокой степени организованности гуситского движения говорит также большая политическая деятельность гуситов: осмысленная, сознательная пропаганда своих идей среди соседних народов, прямые попытки получить их поддержку и, в свою очередь, стремление поддержать трудовой народ соседних стран в его антифеодальной и национально-освободительной внутренней борьбе; безотказный прием угнетенных чужеземцев в свои ряды; попытка установления прочного союза с другими славянскими народами — поляками, белорусами, русскими, украинцами; большая работа, проделанная гуситскими сеймами и гуситскими магистратами (Праги и др. городов) по преобразованию общественных отношений и церковного устройства внутри страны; активная борьба за осуществление гуситских идей на практике.

В антифеодальном движении крестьянства был достигнут значительно более высокий уровень борьбы, чем прежде: пассивные формы оппозиции феодализму, широко известные в Чехии прежде, теперь были отодвинуты на задний план. И, наоборот, на первое место выступила высшая форма классовой борьбы крестьянства, возможная в то время, — вооруженное восстание против феодалов, хотя, разумеется, продолжали сохраняться и другие, менее активные формы.

Качественно новым моментом явилось признание наиболее активной частью крестьян необходимости совместной борьбы с горожанами против феодального лагеря. Как уже указывалось нами выше, еще в собраниях на горах были выступления в таком духе. Призыв к единству всех гуситов становится особенно сильным в связи с началом крестовых походов против гуситской Чехии. Среди широких сдоев чешского населения тогда была еще широко распространена иллюзия в отношении возможности прочного и постоянного союза всех гуситов, независимо от их имущественного и социального положения. Только длительный и горький опыт, «уроки» предательства со стороны гуситских панов, затем правых элементов бюргерской оппозиции и, наконец, бюргерской оппозиции в целом, подорвали веру в такую возможность. Сразу после летнего пражского восстания 1419 г. стал оформляться крестьянско-плебейский лагерь, зародившийся еще прежде. Конечно, не следует слишком переоценивать это обстоятельство. Было бы неверно отождествлять плебейско-крестьянский союз в Чехии XV в. с идеей и практикой союза пролетариата и крестьянства в новое и новейшее время. Базой для последнего являлась совершенно иная стадия исторического развития, принципиально иная расстановка сил, наличие теории марксизма, самостоятельных партий пролетариата и пр. В период средневековья пролетариат как класс еще не сложился, а городской плебс, по характеристике Ф. Энгельса,