Из Еврейской Поэзии XX Века - [4]

Уже чернила ночи разлила…

Моя любовь!

В сомкнувшейся тиши

На голову мне руку положи

Вот так…

И, ощутив твою ладонь,

Навстречу ей пылает вновь огонь

В моей груди, где сердце слабо тлело…

Благодарю

Тебя, моя жена,

За жажду, что тобой напоена,

За вздрагиванье трепетного тела!..

1917

«Быть человеком так печально-сладко…»

Быть человеком так печально-сладко

В пять месяцев!

И целый мир — кроватка,

И собственные пальчики влекут,

В головке мягкой

Теплится щепотка

Сознания,

И возле подбородка —

Фланелевый лоскут,

И ротик полн искания немого

Сосать, сосать…

И, погружаясь снова

В единственное чувство,

В нем тонуть,

И клещиками губ с чистейшей жаждой

Захватывать и жать,

И знать частичкой каждой

О том, что неразлучны рот и грудь.

Быть человеком так печально-сладко!

Глубокой ночью

Вдруг открыть глаза

И, ручки протянув над одеялом,

Кричать, кричать, кричать,

Покуда в тельце малом

Быть человеком так печально-сладко!..

1917

Виолончель

Что унываешь ты, душа моя?..

Псалом 41, 6

Что ты гудишь, душа,

Из глубины груди?

И стены дрожат —

Оплот бытия.

И славы блеск твоей

То высоко вверху,

То, опустившись, сер

От пыли ног твоих.

Что ты гудишь, душа,

Из глубины груди,

Купаясь в пыли

И моясь в золе?

Так птицам, даже в зной

Боящимся воды,

Прохлада — от земли,

И свежесть — от песка.

Что ты гудишь, душа,

Из глубины груди?

Так кровь на немых

Каменьях кипит.

Так жертвенная кровь

Невинная кипит,

Стекая по камням,

Доверчиво-тепла.

Ну что ж! Гуди, душа,

И в глубине груди

Светлей от золы

И кровь оттирай.

От трепета — нежней,

От слез яснее стань.

Да будут для тебя

Как факел скорбь и боль!

1919

«На тихих пажитях весенних диких далей…»

На тихих пажитях весенних диких далей

Еще сочится трепетная кровь,

И к сердцу черному прижали ночи

Боль оскверненных дней…

Но лоно мягкое туманов прорезают

Полоски пламени и ожиданью

Вычерчивают огненные знаки

Грядущего страданья!

И у ворот прозрачного рассвета

Как-будто начеку

Звук мчащегося горна…

И к первому рывку

Вновь конница готова

В предчувствии удара битвы новой

И проносящихся равнин…

Я крикам радостей людских

В многоголосице внимаю,

Но неизменная проглядывает в них

Трепещущая боль немая…

Когда готова ночь в безмолвном лоне

Упрятать день, я неустанно к далям

Душою пламенеющей тянусь…

Желанья тысячами уз

Меня сковали,

И за колесами, усталыми от битв,

Шагаю пленный я в полях просторных.

И с ними я готов к бодрящим звукам горна

И к новым заревам грядущего огня,

К страданьям очищающего дня!..

1920

«Еще опоясаны стены лесами…»

Еще опоясаны стены лесами,

И гулки пустоты,

И сор под ногами,

И саднящий воздух

От извести серый —

Но дали миров обновленных

Открыты мне светлою верой…

Я их обновленными вижу

Над маревом пыли,

Где в зыбком развале

Клубы дымовые

Еще не опали…

Глазами лучистой любви я

Миры обновленные вижу

Сквозь дымные дали.

1922

«Поведай мне, мой друг…»

Скажи мне ты, кого любит душа моя…

Если ты не знаешь этого, прекраснейшая из женщин…

Песнь Песней 1, 6-7

Поведай мне, мой друг,

Нежнейшая средь женщин,

Отрада так пленит,

Иль плен твой так отраден?

К рассвету иль закату твой сад росой увенчан?

В нем день заночевал,

Иль ночь осталась на день?

Поведай мне, мой друг,

Нежнейшая средь женщин,

Где отыщу страну, край этих шей лебяжьих?

Молю тебя, доверь, кому тот край завещан?

Куда направлюсь я искать его, куда же?..

Так не стыдись, мой друг,

Нежнейшая средь женщин,

Коль нет земли такой,

Прошу тебя одну,

Позволь, на этой шее

Я буду безутешен,

Позволь на этой шее

Оплакать ту страну.

1927

«Предметы виснут и парят…»

Предметы виснут и парят

По одиночке, массой, в ряд…

Их набегающее море —

Цветная пена мелочей

В моем расширившемся взоре

Играет блестками лучей.

Волною собственной воздеты,

Переливаются предметы…

Кружится роем танцовщиц

Поток трепещущих вещиц…

Предметов радужная пена!

С утра мой взор у них в плену.

В их кружевную глубину

Бросаю сеть и постепенно

Мысль завершенную тяну.

Тащу из моря безделушек,

Мерцаний, граней, завитушек

Мысль завершенную одну,

Чтоб ей, родясь в их пестрой гуще,

Уловом радовать меня,

В сетях сознанья сохраня

Все то, что нежно, зыбко, суще…

1933

Ирпень

I

Я отпуск взял для творческих минут,

Когда покой готов включиться в труд…

Река Ирпень, лучистые опушки,

Лесных тропинок сбивчивая вязь…

И если верить голосу кукушки,

Здесь долголетье дарят не скупясь…

Простерлась даль зеленым полукругом,

Среди цветов гуденье ос над лугом…

Ах, разве от того, что минул год,

И мир — другой, и ты уже не тот?..

Я увидал, что постарел лицом…

И липа умирает над крыльцом…

И силы разрушенья непреклонны,

Но возле стен, где властвуют они,

Ликует жизнь, а сколько там, взгляни,

Деревьев старых бодро держат кроны!..

Нет, нет! Лишь в изменении сполна

Мне радость постоянства вручена!

ΙΙ

С добрым утром! И в ответ

Восклицанья слышу те же.

Снова делает рассвет

Ясной голову и свежей.

И веселая трава

Холодком приятна коже,

И роса и синева

Поступь делают моложе.

И кукушка, словно дар,

Обещает долголетье —

Ты еще совсем не стар,

Будешь долго жить на свете!..

1939

Из цикла «Молитвы»

I

Не допусти,

Отмеряющий дни,

Чтобы напрасными

Были они.

Я не прошу

Избавленья от бед,

Платы за скорбь

И продления лет.

Лишь об одном

Я сейчас бы просил:

В вихре игры

Сокрушительных сил

Проблеску цели

Позволь промелькнуть,

Черточке смысла,

Намеку на путь.

II

Я от страданий взор не прячу