Ивэйн, или Рыцарь со львом - [25]

Шрифт
Интервал
Кровь под ударами течет.
Обоим рыцарям почет.
Такая битва доставляет.
Во всех восторг она вселяет.
И согласиться все должны:
Друг другу рыцари равны.
И воздается не без права.
Обоим честь, обоим слава.
Желанный длится перерыв.
Кровопролитный пыл смирив.
Не мудрено. Бойцы устали.
И отдохнуть предпочитали.
И каждый склонен был считать:
«Мой супротивник мне под стать».
В подобной мысли укрепились.
Бой продолжать не торопились.
Поскольку ночь уже близка.
И проиграть наверняка.
В душе побаивались оба.
Такая гибельная проба.
Кому угодно страх внушит.
Ивэйн, однако, не спешит.
С врагом достойным расставаться.
Чтобы знакомства добиваться.
Ивэйн достаточно учтив.
И, случая не упустив.
Заговорил он первым смело.
Как мужество ему велело.
И в этом рыцарь преуспел.
Хотя не говорил – хрипел.
Охрипнув от потери крови.
Гавэйну голос этот внове.
По голосу не узнавал.
Гавэйн того, кого назвал.
Ближайшим другом он когда-то.
Кого любил он больше брата.
Сказал Ивэйн: «Уже темно.
Я полагаю, не грешно.
Прервать жестокое сраженье.
Сердечное расположенье.
Вам, сударь, выразить хочу.
Любая битва по плечу.
Тому, кто так мечом владеет.
Что меч в бою, как пламя, рдеет.
Искусством вашим изумлен.
Впервые так я утомлен.
Поверьте мне, без вероломства.
Ищу я вашего знакомства.
Когда признать я принужден.
Что в этой битве побежден.
Удары ваши оглушают.
Последних сил в бою лишают».
Гавэйн в ответ: «Последних сил.
Меня подобный бой лишил.
Отнюдь не вас. Вы, сударь, били.
Так, что едва не зарубили.
Меня, тогда как, чуть живой.
Я защищался сам не свой.
Все, что мне в битвах причиталось.
Сегодня мне от вас досталось.
И даже, кажется, с лихвой.
Хоть мне сражаться не впервой.
Нет никакого основанья.
Скрывать от вас мое прозванье.
Скрывать его не стоит: я.
Гавэйн, сын Лота-короля».
Мессир Ивэйн, услышав это.
В отчаянье невзвидел света.
У рыцаря безумный вид.
Расколотый бросает щит.
Бросает меч окровавленный.
Он, прямо в сердце уязвленный.
Бог знает, что произошло.
Спешил покинуть он седло.
Воскликнул он: «Ах я несчастный!
Нет! Это случай самовластный.
Ввел в заблуждение меня.
Слепого грешника дразня.
Когда бы знал я, с кем сражаюсь!
Я, полоумный, обижаюсь.
На собственную слепоту.
Прослыть я трусом предпочту.
В рассудке здравом поврежденный.
Я в этой битве побежденный!»
«Да кто же вы?» – вскричал Гавайи.
«Не узнаете? Я Ивэйн.
Вы всех на свете мне дороже.
И вы меня любили тоже.
Не уставали прославлять.
И мне утехи доставлять.
Я прегрешенье искупаю.
Победу вам я уступаю.
Я не любитель тайных ков.
Сдаюсь я без обиняков».
«Нет, не пристало вам сдаваться, —
Поторопился отозваться.
Гавэйн любезный, – посему.
Я вашей жертвы не приму.
Сам потерпел я пораженье.
И это ваше достиженье».
«Нет, мне перечите вы зря.
Когда, но правде говоря.
Мне на ногах не удержаться.
Хоть в этом, сударь, не божатся».
«Нет, сударь, не перечьте мне, —
Гавэйн ответил, – на войне.
Я так не мучился доселе.
Вы доконать меня сумели.
Я пораженье потерпел.
И не настолько отупел.
Чтоб в этом вам не сознаваться.
Мне полагается сдаваться».
И покидает он седло.
И в сумерках друзьям светло.
Друг друга крепко обнимали.
Как будто копий не ломали.
Ивэйн Гавэйна целовал.
Как будто с ним не воевал.
Ивэйн с Гавэйиом в умиленье.
Двор королевский в изумленье.
Конечно, все поражены.
Таким концом такой войны.
Ведь это надо умудриться.
Хоть напоследок помириться!
Король промолвил: «Господа!
Где ваша прежняя вражда?
Вы так упорно враждовали.
Кровь целый день вы проливали.
Чтоб дружбу в битве завязать?»
«Вам, государь, спешу сказать, —
Гавэйн ответил, – что случилось.
Сознанье наше помрачилось.
И мы в безумный этот бой.
Вступили по причине той.
Что зренья как бы нас лишили.
Зеницы нам запорошили.
Судьбе вопроса не задашь.
И я, Гавэйн, племянник ваш.
Сражался, не подозревая.
Что в бой, меня не узнавая.
Мой друг Ивэйн вступил со мной.
Ошибкой нашею двойной.
Вовлечены мы в битву были.
Друг друга чуть не загубили.
Лишился я последних сил.
Когда Ивэйн меня спросил.
Как я, несчастный, прозываюсь.
Победы я не добиваюсь.
Греха на совесть не возьму.
Сдаюсь я другу моему.
По мне, пристойнее сдаваться.
Чем на погибель нарываться».
Ивэйн ответил: «Никогда!
Мне мысль подобная чужда.
Я в этой битве побежденный.
Свидетель непредубежденный.
Король, конечно, подтвердит.
Что я сегодня был побит».
Вновь начинают состязанье.
Смиряя прежнее дерзанье:
«Нет, я побит!» – «Нет, я!» – «Нет, я!»
Великодушные друзья.
Друг другу норовят сдаваться.
И побежденными назваться.
Тот, кто сегодня побежден.
Как верный друг не превзойден.
Король, всевышним умудренный.
Внимает, удовлетворенный.
Прекрасен дружественный спор.
Но кровь струится до сих пор.
Из многочисленных ранений.
И, значит, не до объяснении.
И дело нужно завершить.
При этом лучше поспешить.
И произнес король: «Сеньоры!
Я вижу, невозможны ссоры.
Для преданных таких друзей.
Которые душою всей.
Друг другу жаждут покориться.
Я помогу вам помириться.
Чтобы грядущая хвала.
Нам по заслугам воздала».
Друзья готовы к соглашенью.
И королевскому решенью.
Они перечить не хотят.
Им разногласия претят.
Наследством надобно делиться.
«Где, – говорит король, – девица.
Которая хитра и зла.
Которая обобрала.
Сестру родную для начала?»
«Я здесь», – девица отвечала.
«Ответ понятен таковой.
Продолжить чтение
Еще от автора Кретьен де Труа
Персеваль, или повесть о Граале

Роман Кретьена де Труа «Персеваль, или повесть о Граале» – великий литературный памятник средневековья, оказавший значительное и долговременное влияние на культуру последующих веков, вплоть до нашего времени, поскольку именно в этом романе был развернут изначальный сюжет о поисках священного Грааля. Полный стихотворный перевод этого произведения на русский язык осуществлен впервые. В издание включены научная статья и примечания к роману.

Средневековый роман и повесть

В нашем представлении о Средневековье фигура рыцаря — неизменно на первом плане. Крестовые походы и рыцарские турниры, поклонение прекрасным дамам и верность рыцарскому долгу и слову — все это можно почерпнуть из средневековых романов XI и в XII столетий.

Ланселот, или Рыцарь Телеги

Роман «Ланселот, или Рыцарь телеги» принадлежит перу выдающегося средневекового писателя – Кретьена де Труа. Известный сюжет о Ланселоте, впоследствии использованный многими авторами и чрезвычайно популярный в европейской культуре, впервые представлен именно в этом произведении. Полный стихотворный перевод «Ланселота» на русский язык осуществлен впервые. В издание включены научные статьи и примечания к роману.

Рекомендуем почитать
Средневековые французские фарсы

В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.

Сага о Хрольве Жердинке и его витязях

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Младшие современники Шекспира

В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.

Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава

В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.

Фортунат

К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.

Сага о гренландцах

«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.