Иуда - [57]

В свободное от работы время Николай продолжал шлифовать текст либретто и размышлял над различными вариантами реализации произведения, среди которых первостепенной оставалась запись пластинки. Вместе с Георгием и музыкантами, работавшими над демо-вариантом рок-оперы, Николай возлагал большие надежды на помощь поэта Шафермана, члена худсовета «Мелодии», и практически не сомневался в успехе. Ребята уже рисовали в своём воображении радужные картины триумфальных гастролей, а Николай реально подумывал о смене профессии, тем более, что ни материального, ни морального удовлетворения работа в институте ему уже не доставляла. Кроме всего, уход на «вольные хлеба» давал бы возможность избавиться от пресса КГБ.

Часто реальные события опережают планы, зреющие в подсознании.

В очередной раз начальник отдела составил разнарядку на уборку картошки, в которую включил и Николая, и Левитана.

– Сколько можно? – взмолился Лёня, – я на прошлой неделе ездил.

– Можно столько, сколько нужно! – начальник был неумолим.

Такой же диалог с начальником ожидал и Николая.

– А сколько, всё-таки, нужно, – продолжил Николай, – и кому?

– Не задавайте глупых вопросов!

– Вопрос отнюдь не глупый, – еле сдерживая себя, чтобы не взорваться от негодования, наседал Николай, – кому нужны наши бесплатные руки? Почему нам за это не платят?

– Вам за это платят в институте, – парировал начальник, – вы же получаете зарплату!

– Значит, наш усердный труд на картофельной грядке расценивается по ставкам старшего научного сотрудника с учёной степенью?! Не очень ли это накладно для страны победившего, да ещё и развитого социализма? Что-то всё это не очень стыкуется с основами политэкономии!

– Не валяйте дурака, Рябов, – начал нервничать начальник, – вы ещё не старший научный сотрудник и едва ли в ближайшее время им будете!

– Я не за себя говорю, а за Левитана!

– Говорите за себя! Кто вам дал право говорить за других?

– А кто вам дал право распоряжаться судьбами других? Партком? Райком? Или бери выше?

– Вы партию не трогайте! Всуе не поминайте!

– Что? Партия – это святое? Партия – ваш коллективный Бог?! Верховный вершитель судеб всех нас, простых смертных?! Так?!

– Вы забываетесь, Рябов! Опомнитесь!

– Да, пора мне опомниться! Считайте, что я уже опомнился! И теперь чихать я хотел и на вас, и на вашу партию, и, естественно, на ваш колхоз! Всё! Я пошёл, у меня в библиотеке заказана на сегодня диссертация этого… немца… Фишмана!

Николай выскочил из кабинета, не забыв при этом хлопнуть дверью. Он, конечно, понимал, что сегодняшний день был последним в его научной карьере.

Глава 23

Фирма «Мелодия» занимала территорию англиканской церкви на улице Станкевича в центре Москвы. Две студии, оборудованные по последнему слову звукозаписывающей техники, находились в здании кирхи, большая – на первом этаже, малая – на втором. Администрация ютилась в подсобном помещении, прилегающем к кружевным металлическим воротам. Во время заседания худсовета, по вторникам и пятницам, на территории фирмы вокруг большой клумбы толпился народ, музыканты и авторы, ожидающие решения своей судьбы. Курили, балагурили, травили анекдоты. Время от времени на крыльцо выходил редактор. Все затихали и устремлялись к нему. Он объявлял результаты обсуждения очередного произведения, как правило, отрицательные. Незаинтересованные в продвижении именно этого произведения тихо возвращались на пятачок вокруг клумбы, а заинтересованные ещё некоторое время о чём-то шептались с редактором и в хорошем настроении уходили чаще, чем в плохом. Не имея ни возможности, ни повода проникнуть на заветную территорию «Мелодии», Николай часто наблюдал эту картину, проходя мимо, искренне завидовал её обитателям и мечтал оказаться на их месте в качестве автора выдающегося произведения, которое принесёт ему и славу, и деньги. Никогда он не был так близок к реализации своей мечты, как теперь, после встречи в «Балалайке», ресторане Дома композиторов, с известным и влиятельнейшим поэтом Игорем Давыдовичем Шаферманом. Неделей раньше Николай познакомил его с группой «Вояж», очень быстро набиравшей популярность, и попросил написать для неё текст на готовую музыку. Профессиональный поэт, прославившийся рядом популярных эстрадных песен, искал возможности для сотрудничества с современными молодёжными исполнителями, и предложение Николая пришлось как нельзя кстати. В «Балалайке» Игорь Давыдович прочитал свой текст. В целом он показался Николаю вполне приемлемым для рок-композиции за исключением нескольких слов, которые либо не вписывались в молодёжный словарь, либо их невозможно было спеть. Совместными усилиями они быстро довели текст до кондиции. После очередной рюмки армянского коньяка Николай осмелился, наконец, начать рассказ о своей рок-опере.

– Соловья баснями не кормят, – оборвал его на полуслове Шаферман, – дай мне текст либретто, я сам разберусь: что – к чему!

Николай вручил ему подготовленный заранее третий, ещё вполне хорошо читаемый, экземпляр, напечатанного на пишущей машинке либретто. Мэтр небрежно открыл одну из страниц и быстро пробежался по ней профессиональным взглядом, затем – другую, прочёл её внимательно, время от времени поглядывая на Николая.