Иуда - [55]

– Ты не ошибся.

– Нет, я – не абсолютный атеист, так как не в состоянии оспорить идею божественного начала Мироздания, законы которого объять человеческим разумом – нереально, тем более, что даже материальная составляющая Вселенной на девяносто пять процентов остаётся для человека загадкой. Но и те пять процентов материи, что классифицированы на сегодняшний день, изучены недостаточно. И, с учётом возможности существования параллельных миров, высшие из которых недоступны нам, обитателям четырёхмерного пространства, остаётся смириться с мыслью о том, что Вселенная бесконечна и непознаваема, а, значит, существует по законам Высшего Разума. Я не отрицаю наличия иерархической пирамиды, вершиной которой является Высший Разум, а человек находится между ним и основанием пирамиды. Кроме того, в силу бесконечности Вселенной, неразумно отрицать возможность существования большого количества внеземных цивилизаций, включая высокоразвитые, представители которых могут быть для нас посредниками Высшего Разума.

– Колян, любишь ты разглагольствовать! Я же тебя спросил: «Зачем ты затеял эту рок-оперу?» – и всё! Зачем?

– Ну, так я и хочу ответить на твой вопрос, – не без раздражения ответил Николай, – только развёрнуто.

– Давай короче!

– Хорошо. Как ты думаешь, в какой среде живёт человек? Олег задумался. Вопрос Николая, такой простой на первый взгляд, поставил его в тупик. Интуитивно он чувствовал, как на него ответить, однако, краткой формулировки найти не мог.

– Я помогу тебе. Ты ответишь: «В природной среде», – и будешь прав, а я скажу: «В исторической!» И попробуй возразить мне, если две тысячи лет назад Иисусом был заложен фундамент новой истории с новой нравственностью, новым мировоззрением, новым образом жизни и познания. И фундамент этот – есть не что иное, как любовь к ближнему! Всем достижениям, как в деле освоения материального мира, так и духовного, современный человек обязан этому фундаментальному принципу при всех издержках христианства в средневековые времена мракобесия.

– И что? Что дальше-то?

– Почти две тысячи лет практически вся Европа развивалась под знаменем христианства. И вот в двадцатом веке на одной шестой части всей суши нашей многострадальной планеты воинствующий атеизм разрушил сложившиеся принципы. Началась идейная и духовная коррозия современного человека Homo soveticus, что автоматически привело и к деградации производственных отношений. «Любовь к ближнему» трансформировалась в «Человек человеку – волк». А я хочу, чтобы Homo soveticus проникся фундаментальной идеей «Любви к ближнему»! Если для этого надо освежить в памяти человека Евангелие, пусть поводом для этого будет наша рок-опера! Это мой ответ на твой вопрос: «Зачем?» Кроме того, лично меня интересует земная жизнь Иисуса – Сына человеческого и его учеников.

– Почему?

– Принцип «Любви к ближнему» провозглашён для земной жизни, и Иисус, и его ученики следовали ему. Никто из нас не знает, что ждёт человека после смерти. Мне хотелось бы, чтобы человек также следовал принципу «Любви к ближнему» и без иллюзорного стимула Рая в Царствии Небесном. Но… я думаю, это дело неблизкого будущего. Ну, а почему Иуда стал героем произведения, мы это уже обсуждали, и, если зритель или читатель проникнется к Иуде если не симпатией, то хотя бы сочувствием, я буду считать свою задачу выполненной, так как не причисляю его к преступникам. Тех же, кто не разделяет мою точку зрения, я призываю не забывать, что Иисус, осуждая преступления, тем не менее, прощал преступников.

– Колян, я уважаю твою позицию, но… короче, я не верю в успех твоей затеи. Вот так – по-простому по-земному.

– Ну, что ж, у любого заблуждения есть свои апологеты…

Глава 22

Как всегда не вовремя позвонил Иван Иванович и предложил встретиться. Николай понимал, что встречи с ним не избежать. На той же конспиративной квартире Николая ожидал вместе с Иваном Ивановичем крепкий коренастый мужчина лет сорока со свежим шрамом через всю левую щеку.

– Николай Петрович, позвольте представить вам нашего сотрудника, – Иван Иванович встал со стула, – Евгений Анатольевич. А я ухожу на заслуженный отдых, и вы теперь будете общаться с ним. Не возражаете?

– Нет, не возражаю…

– Ну, вот и славненько, – улыбнулся новый куратор Николая, – а как, кстати, у вас дела в институте?

– Замечательно, – нарочито бодро среагировал Николай, – но звания старшего не дают.

– Ну, это дело наживное… Просто пока, наверное, штатное расписание не позволяет, – сделал предположение Иван Иванович и улыбнулся, – а вы теперь даже на базу ездите? Так ведь?

– Да, было дело…

– Правильно, это нужное общественно полезное дело, – Иван Иванович прищурился и хитровато глянул Николаю в глаза, – мы же там не барщину отрабатываем. Так ведь?

Николай сначала не понял намёка своего куратора.

– Мы же не холопы какие…

Что-то знакомое послышалось в его словах. Николай напрягся, пытаясь вспомнить это «что-то»…

– И в эпоху развитого социализма разве можем мы допустить, чтобы на селе пышным цветом расцвёл чертополох феодализма? Так ведь?

Наконец-то до Николая дошло!!! «Какой ужас! И Светка стучит! Кому верить?! – от удивления и возмущения у него резко участилось серцебиение и щёки стали пунцово-красными, – а Иван Иванович – молодец, что предупредил. Спасибо ему! Славный, всё-таки, старикан! Жаль с ним расставаться. Не знаю, удастся ли нового «шефа» так же легко водить за нос, как Ивана Ивановича… поживём – увидим!»