It As Is - [39]
Больше здесь никого не было, только бескрайнее поле подсолнухов.
Тимофей достал из синего рюкзака-торбы сотовый телефон и набрал номер. После пары гудков на той стороне взяли трубку.
— Милиция, дежурный отдел, — сказал невесёлый голос. Где-то далеко на том конце провода играла незатейливая песенка.
— Алло, я хочу сообщить об убийстве, — спокойно сказал Тимофей.
Ярик
Одним движением я сбросил на пол всё то, чем был завален мой письменный стол — чертежи, распечатки, книги, компакт-диски, какие-то безделушки и письменные приборы. И с величайшей осторожностью положил себе на колени синий джинсовый рюкзак-торбу.
Да, это был точь-в-точь тот самый рюкзак, который носила Лили при жизни. Я и до этого знал, что мёртвые живут среди нас. Более того, я неоднократно общался с ними и изучил их привычки. Но ещё никогда мне в руки не попадали вещи с того света. Сердце моё бешено колотилось. Я боялся представить, что я найду внутри рюкзака. На вид он был заполнен где-то на половину. Может, там внутри какой-то артефакт или магический предмет, с помощью которого мёртвые совершают свои путешествия между мирами, или же дневник, в котором записаны всем скитания души. А может быть, там внутри что-то вообще недоступное нашему пониманию, что-то, что находится вне нашей реальности.
Я ослабил шнуровку рюкзака и стал выкладывать на стол его содержимое, один предмет за другим.
Сначала я вытащил книгу. Это было какое-то старое, ещё советское издание, в тёмно-зелёной обложке. Золотые буквы уже порядком истёрлись, но можно было разобрать слово «Кинизм». От одного её вида начинало клонить в сон. Полистав книгу, я отложил её в сторону.
Следующим на жёлтый свет настольной лампы я извлёк плеер и кассету. Такая старая кассета с магнитной плёнкой, каких уже много лет не производят. На обложке был изображён младенец, плывущий к рыболовному крючку, на который насажена купюра в один доллар.
Потом были какие-то мелкие неважные вещи, которые носит с собой каждая девушка в восемнадцать лет: миниатюрная косметичка, пачка презервативов, упаковка с бумажными салфетками, короткий выкидной нож, записная книжка, авторучка, ключи, кошелёк, расчёска, таблетки в банке без этикетки, зажигалка и подводка для глаз.
Но всё это не представляло для меня никакого интереса. До утра оставалось ещё пара часов — слишком поздно, чтобы ложиться спать, но и слишком рано для того, чтобы просыпаться. Я накинул куртку и вышел из дома. Все эти годы после смерти Лили я жил с ощущением, что терять мне нечего.
Наверное, сейчас из меня получился бы хороший герой какой-нибудь бессмысленного женского романа — такой грустный, такой одинокий, я шёл по пустынной предрассветной улице. Но романы хороши тем, что они всегда заканчиваются какой-то красивой сценой. Главный герой может уйти навстречу восходящему солнцу, ускакать на коне по прерии или даже жить с кем-то долго и счастливо. Жизнь не получается завершить красивой сценой. После каждой такого ухода к восходящему солнцу следует возвращение домой, к счетам за квартиру и немытой посуде.
Домой мне не хотелось. Мне казалось преступлением прервать этот волшебный миг одинокой прогулки, и ноги сами несли меня знакомой дорогой. Я вспомнил, как давным-давно мы шли с Лили по этой самой улице. Было около четырёх часов дня. Всё сознательное взрослое население пряталось от солнечного света в своих склепах-офисах. Казалось, что мы единственные с ней вдвоём — живые люди в этом огромном, удивительном летнем мире.
Так бесцельно ходить по городу способны только студенты начальных курсов, едва вырвавшиеся из‑под родительской опеки, но ещё не столкнувшиеся со всеми сложностями взрослой жизни.
— Нам сюда, — Лили указала на подъезд одного из одинаковых панельных домов.
Дверь одной из квартир на первом этаже была открыта. На лестничной площадке курили двое — светловолосая худая девушка и широкоплечий парень.
Девушка была тонкой, как тростинка, и невероятно привлекательной. Бледная кожа, тонкие черты лица, глубоко посаженные ярко-голубые глаза. Она была красива, как бывает красива любая девушка, только начавшая принимать героин.
— Это Юля, моя подруга, — сказала Лили, едва заметно кивнув в сторону девушки, — а это Тимон, друг. Ну, Юлин друг.
Парень молча протянул мне огромную ладонь. Я подумал, что он вполне мог бы быть Юлиным дилером. И как любой дилер, сам он не принимал ничего такого. Вместо этого он тоннами жрал протеины и поднимал тяжести.
Интересно, каково это — быть посредником между магазином спортивного питания и канализацией? Если бы бодибилдеры могли неограниченно наращивать массу тела, они, должно быть, умирали бы от голода, съев все питательные вещества вокруг себя. Но зачем? Тело в любом случае состарится и истлеет, а яд следования общественному мнению будет мучительно выходить из души сотни лет.
— Тимон, — прогудел парень.
Я пожал протянутую мне ладонь.
— Сов, — ответил я. Тимон удивлённо вскинул бровь. Так бывает почти всегда, когда я представляюсь незнакомому человеку. Да, мой отец, Марк Сафатов, был не без чувства юмора. И страну свою любил, пусть любовь и не была взаимной.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.