It As Is - [37]

Уходя из детского садика, я прокручивал в голове всё то, что говорила мне Лили. И как гром для меня звучали слова: «То место, где я сейчас нахожусь, называется Париж».

Тимофей

Тимофей считал себя социалистом, поскольку каждое проявление социального неравенства вызывала у него вспышки плохо контролируемого гнева.

Так и сейчас. Казалось бы, картина вполне характерная для любого крупного российского города: уважаемый человек на автомобиле представительского класса не уступил дорогу «скорой помощи», спешащей на вызов по встречной полосе. Почти коснувшись друг друга бамперами, огромный чёрный джип и красно-белая «газель» стояли посреди дороги. Свернуть или сдать назад «скора помощь» не могла, поскольку со всех сторон была окружена другими автомобилями, а джип сдать назад мог, но не хотел, так как, видимо, его водитель считал себя в данной ситуации правым. Он высунулся в окно и сыпал проклятия в адрес водителя «скорой помощи» и его родственников.

Законопослушание граждане, проходя мимо, лишь сильнее вжимали головы в плечи, и старательно смотрели себе под ноги. Но Тимофей был не из таких.

— Стой здесь, — сказал он своей подруге и, не обращая внимания на сигналящие тут и там автомобили, пошёл поперёк дороги, на ходу доставая кастет из кармана куртки.

Девушка осталась стоять на обочине дороги, глупо хлопая глазами.

Едва пальцы коснулись прохладной стали кастета, Тимофея захлестнули воспоминания. Точно таким же прохладным на ощупь был газовый ключ в то далёкое время, когда Тимофей работал слесарем в одном крупном офисном здании.

Офисные центры — это не обычные постройки. Неспроста они проектируются высокими и узкими. Конечно, здесь есть и экономический аспект: земля стоит приличных денег. Чем меньше будет площадь фундамента здания, тем ниже себестоимость; чем больше этажей — тем больший доход оно приносит. Но главная причина кроется в другом — человеку всегда хотелось стать равным Богу. Любое офисное здание строится по образу и подобию Вавилонской башни. И чем выше самомнение у предпринимателя, тем выше этаж, занимаемый его компанией.

Самые бессмысленные, беспомощные фирмы занимают, как правило, подвальные и первые этажи. Обычно это магазины одежды и обуви, кафе, рестораны и зоомагазины. Кроме того, чем ниже этаж, тем больше там людей. С удалением от поверхности земли количество людей сокращается, так что на верхних этажах находятся практически пустые комнаты, занимаемые бесконечно влиятельными корпорациями.

Рядом со множеством холёных офисных сотрудников и парой человек обслуживающего персонала Тимофей ждал лифта на первом этаже, когда его внимание привлёк разговор.

Один офисный работник тучного телосложения как бы невзначай спросил другого, ещё более упитанного:

— Что за рубашка?

На втором в самом деле была примечательная рубашка в мелкий цветочек, точь-в-точь той расцветки, которой бывает постельное бельё.

— В смысле? — не понял он.

— Ну что за рубашка? — снова спросил первый.

— А, рубашка, — ответил второй, довольно поглаживая себя по изрядно выступающему округлому животу, — Это рубашка NADEZHDA. Слышал, наверное — «носи одежду, одевай Надежду»? Надежда означает «НАдёжная оДЕЖДА». Я её из Питера привёз, когда кореша навещать ездил. Знаешь, я думал, они в Питер за деньгами едут. А как узнал, сколько они там получают, подумал — да ну нафиг надо, за такие копейки ехать куда-то. Вот если бы там хотя бы сто двадцать тысяч платили, я бы сидел там, чаёк попивал с сахаром.

Отец Тимофея получал пенсию 5 тысяч. Сам Тимофей, как слесарь, получал двенадцать. Этого им хватало на жизнь, и даже удавалось немного откладывать.

Тимофей ударил коротко, без замаха, точно в подбородок. Он искренне считал, что человек должен приносить пользу. А от распития чая, очевидно, пользы не было никому, кроме производителей чая и стоматологов.

Толстяк покачнулся и уставился на Тимофея мутнеющим взглядом. Следующий удар был нанесён локтём в основание челюсти. Толстяк повернулся на месте, как балерина, и упал на спину.

Тимофей мельком отметил, что никто из окружающих за толстяка не вступился. Они просто отошли в стороны и отвернулись, как будто ничего не происходит. Было понятно, что толстяк был старшим менеджером, а люди вокруг него — его подчинёнными. Каждый из них отчётливо понимал, что перспектив карьерного роста нет. А тут такая удача — какой-то ненормальный слесарь избивает их начальника прямо в офисе. Если им повезёт, то начальник надолго попадёт в больницу, и его тогда сразу уволят — ведь компании нет никакого резона выплачивать больничный. И тогда начальником сможет стать любой из подчинённых.

Несчастный случай, произошедший с твоим непосредственным руководителем — лучшая предпосылка для карьерного роста.

Услышав шум, к лифту подбежал один из охранников офисного центра, упитанный солидный мужчина в чёрной униформе, покрытой нашивками «ЧОП» и «охрана». Он посмотрел на неподвижно лежащее на кафельном полу тело старшего менеджера, потом на стоящего рядом Тимофея, затем на жмущихся по стенам офисных работников.

— Чего это он разлёгся? — спросил охранник и слегка толкнул тело старшего менеджера носком ботинка. Тот едва слышно застонал, из его открытого рта, пузырясь, потекла кровь вперемешку со слюной, — Ты наркоман, что ли? Белым обдолбался уже с утра? Кто-нибудь видел, что здесь произошло?