История жизни и достижений Генриха VII - [18]
58. Папский легат[246] ожидал возвращения нашего непобедимого короля в Лондон после его победы, и он же объявил о крестовом походе, провозглашенном святым главой церкви. Добрейший король встретил его с той же сердечностью, с которой он встречал каждого и очень покорно подчинился предложению папы, так же как сын подчинился бы воле отца и тот час же повелел, чтобы новость о крестовом походе была объявлена по всему королевству. И я сочинил эту импровизацию о приезде легата:
Папскому легату
Служитель римского хора почитается. Это твой день: будь и ты благосклонна, моя Муза. Пришел человек, способный управлять реками, полчищами зверей и Гетским ясенем при помощи своего меча[247]. Ему проигрывает кипящая страсть Лукреция[248], и это тот, кто провел аргонавтов через пролив[249], и он видоизменяет первоначальные вещи[250]. Что еще более великого я могу сказать? Ему подчиняется Муза Энния[251], и сейчас поэт находится в расцвете блеска Вергилия[252] и показывает величайшее мастерство стиха и прозы. Твоя же земля благословенна: наблюдая, как Гиперион[253] уходит в вышину и несет одного Лукана[254] к вашим праотцам. Но нам дан и второй, из рода лилий[255] в городе Лукка[256], прославленный великолепием своих стихов, добрым именем, скромностью, учтивостью, здравым смыслом, родословной, грацией и изяществом.
Другое посольство из Франции
59. Вскоре после этого Гагуин[257], красноречивый посол его христианского величества Карла VIII короля Франции, вместе со своими благородными коллегами сэром Франсуа из Люксембурга и […] пришли к королю, спрашивая о возможности мирного договора. И после его великолепной речи, в которой, как я уже сказал, он говорил о мире и согласии, преподобный кардинал Кентерберийский[258] ответил со знанием дела: «Его королевское величество всегда желал мира, как и наш Спаситель, но мир будет невозможен до тех пор, пока не будут забыты оскорбления и нанесенный ущерб, поскольку войны обычно ведутся так, что никто не может жить в мире, и все одинаково страдают. Потому король Франции должен первым оказать честь нашему королю и просить мира». Когда эти вопросы были обсуждены, король передал этот вопрос королевскому совету. Затем они проголосовали за то, что если французы не заплатят их долг, приготовления к войне будут вскорости начаты. Я опускаю другие решения, которые были приняты, что ускользнули из моей памяти. Таким образом, французы, вернувшись к своему королю с подобным ответом, были отправлены снова назад к нам, но не с теми условиями, которые бы понравились нашему королю. И затем названный Гагуин воспылал гневом и опрометчиво бросил следующие слова нашему королю:
Мы здесь только для того, чтобы испытывать англичан такими частыми встречами и т. д.
Как я и говорил ранее, они впервые встретились, чтобы обсудить свои условия создания мирного договора. Господин Джованни Джильи, человек с огромным опытом в делах как людских, так и божественных, написал против названного посла сочинение и составил ответ от имени короля. На прекрасном и щедром пиру, насыщенном всеми видами яств, которыми король угощал их, в своем стихотворении (которое не приходит сейчас мне на память) Гагуин назвал короля пастухом. На что Джильи мудро ответил: «Если вы зовете меня пастухом, это делает вас овцами» и даже более резко. Затем господин Пьетро Кармелиано[259] из Брешии, прекрасный оратор и поэт, и королевский секретарь в своем мудром стихотворении (из-за его отсутствия я не могу привести здесь копию во время написания этих строк) прекрасно высмеял и раскритиковал его. Я молчу о колкой эпиграмме против того же человека, созданной Корнелио Вителли[260], которая начинается со слов:
Так вот как ты нападаешь на пурпурно-одетых королей — в стихах? Вот как ты выполняешь свои обязанности посла и эмиссара?
60. И я тоже, будучи одним из поэтов группы, написал против него, но не несколько строф, как другие, а примерно сотню оных, поскольку нет никого смелее на свете, нежели плохой поэт. Первые пятьдесят были написаны гекзаметром, которые начинались так:
Приди же сейчас, Отец Феб, выйди из своих Делосских пещер.
Затем последовали элегические стихи, «О пожилом Несторе[261]» и тому подобные, как и другие, начинавшиеся с «Корабля к острову Энопия[262]» и т. д. и некоторые другие, написанные одиннадцатисложным стихом[263], «С тех пор как ты помогаешь многим», из которых я процитировал окончание здесь, потому что могу их вспомнить (или из хвастливости):
Солдат радуется коням, фермер — земле, охотник — богам, поэт — своей Музе: таким образом, каждый человек благословенен своей собственной особенной усладой.
Освистанный и высмеянный многими подобными высказываниями и шутками, он [посол Франции Роберт Гагуин —
