История XX века в лицах: Тайные факты о людях, делавших историю - [2]

В решающем году XX века, 1945 г., победная улыбка была на губах у еще одного из главных действующих лиц Второй мировой войны — Уинстона Черчилля. По всему миру ходили фотоснимки великого политика: во рту сигара, на голове шляпа, полное веселое лицо. «No sports» («Никакого спорта») — с этим девизом Черчилль не только гордо прожил 90 лет, но и стал покровителем всех, кто спорт не любит. Однако сейчас сыщики истории поколебали алиби для лентяев: не только потому, что приведенная цитата не имеет надежного подтверждения — в действительности Уинстон Черчилль занимался спортом даже в избытке. Крикет, плавание, фехтование, верховая езда, поло — список его спортивных увлечений почти не имеет конца.

И все-таки легенда о хронической лени Черчилля — не только живучая газетная утка, но одновременно и высокая политика: для британцев дородный сибарит с толстой гаванской сигарой был символом. В самые тяжелые для них часы его внешний вид предвещал лучшие времена. Когда сэр Уинстон посещал кварталы Лондона, превращенные немецкими бомбами в развалины, он был для соотечественников скалой среди прибоя, которую ничто не может поколебать. Черчилль в прямом смысле слова олицетворял собой твердое убеждение, что жизнь все же имеет смысл, несмотря на «кровь, пот и слезы». Если бы он мог предвидеть, что через несколько десятков лет на него будут ссылаться все закоренелые ненавистники спорта, он был бы «not amused» — «не рад».

Эти и многие другие легенды, скрытые в прошлом, ожидают своего открытия на следующих страницах; истории XX века доказывают, что действительность бывает занимательнее — и поучительнее — любого детективного романа.

1913 год. Первая немецкая медиа-звезда

Он был «первой немецкой медиа-звездой». Он самоуверенно выступал перед камерами с момента зарождения кино. Даже в поражении Вильгельм II остался хозяином положения: его отречение от престола стало затихающим концом песни.

В это воскресенье, 15 июня 1913 года, стояла великолепная погода. Светило солнце, на синем небе было ни облачка. Как на заказ. Потому что только при чудесной погоде кайзеровские кинооператоры могли заснять то, что от них ожидали: его величество Вильгельм II, германский император и король Пруссии, с блеском и славой, с роскошью и помпой праздновал свою 25-ю годовщину пребывания на троне. Высокопоставленные зарубежные гости, в том числе император Николай II и английский король Георг V, почтили столицу империи своим присутствием. Весь Берлин был на ногах. Автомобили и экипажи образовывали на украшенных улицах столицы километровые очереди. Трамвай установил рекорд дня, перевезя 2 108 000 пассажиров. Весь город был охвачен радостной суматохой.

«Кайзер олицетворял счастливое и задорное настроение этою блестящею времени; олицетворял его лучше и точнее, чем смог бы кто-либо другой».

Себааьян Хаффнер

Повсюду стояли кинооператоры и фотографы, чтобы заснять кайзера, его семью и ликующий народ. Этот день должен был остаться в коллективной памяти нации. В центре внимания, вне конкуренции находился самолично Его Величество. Подданные, второстепенные исполнители, часами, зачастую с самого рассвета, ожидали на бульварах, по которым должен был проехать кайзер в карете. Несмотря на густую толпу, простой люд хотел мельком увидеть его, приветствовать своего властителя ликующими возгласами. Звонкие фанфары возвестили о скором прибытии венценосной особы. Раздалось патриотическое пение, и повсюду заиграли духовые оркестры: «Слава тебе, в победном венце / Владыка отчизны / Слава, кайзер, тебе!»

Помпезное представление было завершением и апогеем целой череды парадов, балов, военных маневров, приветственных речей и награждений орденами в честь годовщины вступления на престол.

«Я помню красивые белые перья, которые были на шлемах господ. Ах, они так качались на ветру. Очень, очень красиво.

Конечно, это произвело на меня впечатление».

Кэте Родде, современница

Современницу Марию Мерен из Берлина, родившуюся в 1898 г., специально освободили от школьных занятий, чтобы поприветствовать кайзера: «Нам всем раздали в руки черно-бело-красные бумажные флажки, и мы должны были махать кайзеру. Он кивал с балкона, и мы были очень горды». Когда Мария Мерен вспоминает тот день, ей сразу приходит па ум песня, которую в то время распевали повсюду: «Кайзер милый человек / и живет в Берлине. / И если бы это было не так далеко, / то еще сегодня я бы поехал туда».

Вполне очевидно, что в серебряный юбилей вступления на трон Вильгельм находился в зените своей популярности. При этом не только кайзер Германской империи устроил празднества при дворе, но и на бульварах Берлина торжественно, как павлин, отмечала юбилей первая немецкая медиа-звезда.

Вильгельм II, пожалуй, был человеком, которого в то время больше всех фотографировали и снимали для кино.

«Он с удовольствием занимался бы этим до конца своих дней: вечный, золотой, военный, мирный спектакль, изображающий общественную жизнь, и в центре внимания он».

Голо Манн

Проходили ли перед ним под музыку торжественным маршем полки или устраивались в его честь блестящие балы, открывал ли он как «путешествующий кайзер» заморские страны или добывал трофеи на охоте, на военных маневрах или перед ликующими народными массами — везде он велел снимать себя. Вильгельм поднялся до уровня знаковой фигуры эпохи, которая позже получила его имя. Особа кайзера в свете события: так он хотел видеть себя и хотел, чтобы так его видели другие. «В свое время он был единственным монархом, который действительно кое-что понимал в связях с общественностью, — анализирует князь Николай Романов из русской царской семьи, старший кузен Вильгельма. — Если бы тогда уже было телевидение — он стал бы выдающимся». Вильгельм любил торжественные выходы. Он умел производить впечатление и знал, что его народ едва ли желает чего-то более страстно, чем чтобы на него произвели впечатление.