В этой книге пойдет речь об истории поколения, которое не имело выбора. Не оно проголосовало за Гитлера. Этот выбор сделали родители. Юноши и девушки, выросшие в тридцатые и первую половину сороковых годов, как ни одно другое поколение немцев до и после них, были востребованы государством. В 1938 году Гитлер в почти издевательском тоне провозгласил: «Этой молодежи нечему учиться, кроме как мыслить по-немецки, действовать по-немецки». «С десяти лет вы принадлежите Юнгфольку, с четырнадцати Гитлерюгенду, затем партии и государственной службе. А после службы в армии мы сразу возьмем вас в СС и СА, и так далее. В своей дальнейшей жизни вы уже никогда не будете предоставлены сами себе».
Год за годом двадцатого апреля в день рождения фюрера миллионы юных немцев — «дети Гитлера» присягали химере «отца нации». «Мне было десять лет. В то время в газетах писали, что немецкий народ подарил фюреру всех родившихся в течение одного года. Это нас подарили Гитлеру», — вспоминает писатель Эрих Лоест, 1926 года рождения, свой торжественный прием в Гитлерюгенд.
Всего лишь двенадцать лет длилось это наваждение, однако его последствия ощущаются по сей день. И сегодня многие из тех, кто был тогда молод, испытывают душевную боль от понимания того, что преступный режим использовал их в своих целях. Актер Харди Крюгер, также состоявший в Гитлерюгенде в те времена, назвал эту боль «душевными рубцами и шрамами». Это поколение живо до сих пор. Оно может рассказать об эпохе, когда человек воспринимался не как индивидуум, а как расходный материал.
Гитлерюгенд не был единым монолитом. Были энтузиасты и активисты, часть которых и сейчас с любовью рассказывает о «прекрасных временах» в Гитлерюгенде и Союзе германских девушек. Была огромная масса тех, кто, не задумываясь, выполняли приказы и мечтали об одном — пережить войну. И были те немногочисленные, которые сомневались и пытались противостоять действиям режима. Картина была неоднородной. Например, то, что пришлось пережить молодежи 1923 года рождения, коренным образом отличается от жизненного опыта родившихся десятью годами позже. Существовали и заметные региональные различия: жизнь молодежи в больших городах, таких как Берлин, Гамбург, Мюнхен, Кельн была иной, чем в Шварцвальде, Померании или Восточной Пруссии.
И все же. Чем больше воспоминаний удалось собрать, тем больше сходства обнаружилось в этих рассказах. Для написания этой книги было проведено более 1000 интервью с людьми, которые на исходе жизненного пути только сейчас смогли найти силы и мужество вспомнить те годы. Юноши этого поколения прошли через мясорубку войны, девушки пережили страшные бомбардировки в тылу. Поражение в 1945 году обрекло миллионы на изгнание с исторической родины. Те, кто пережили ужасы тотальной войны, потеряли самые лучшие годы своей жизни. Затем были трудности послевоенного периода. На плечи этого поколения легла вся тяжесть восстановления страны. В его памяти хранятся воспоминания о страхе, нужде, смерти, а также о временах, когда диктатура не только демонстрировала свое могущество, но могла прибегнуть и к обольщению.
Зачастую она начинала с явно безобидных вещей. Если в гитлеровском рейхе юноша желал ярких впечатлений, Гитлерюгенд предлагал ему весьма привлекательные возможности времяпровождения. Лагерный костер, палаточная романтика, приключения создавали чувство коллективизма, командный дух. «Мы мерзли, потели, промокали в палатках», — вспоминает один из них, — «но какие коллективные переживания, путешествия, напряжение всех сил. По вечерам мы сидели все вместе вокруг костра. Мы пели песни. В темной ночи над нами сияли звезды. Захватывающее чувство, которое невозможно забыть».
Там, где идет осознанное воздействие на чувства с целью установления контроля над разумом, дети становятся легкой добычей. Впервые за все время существования Германии у молодых людей появилось ощущение своей значимости. Никогда прежде в немецкой истории молодежь не была так востребована, и одновременно так преступно использована.
«Из нас регулярно вытравливали человечность и представления о гуманности», — вспоминает один из современников. Был востребован тип активного, дисциплинированного юноши, который восторженно воспринимал порядки режима, не задумываясь над их сутью. Воспитывалось послушное поколение — пушечное мясо для гитлеровской войны.
Из некоторых выращивались господа. Они должны были стать новой руководящей кастой всемирного рейха — гауляйтерами, полководцами, вождями буквально во всех областях и профессиях. Они должны были быть суровыми, властными, исполнительными и деятельными — будущие руководители современной тирании.
В гитлеровских элитных школах мечта о воспитании новых немецких людей-повелителей должна была стать реальностью. В школах имени Адольфа Гитлера, национал-политических воспитательных учреждениях, рейхсшколе НСДАП режим хотел вырастить способных исполнителей, которым в качестве наследников Гитлера должно было бы принадлежать будущее. Детей муштровали, обучали военному делу и формировали их мировоззрение. Они были обязаны «верить, повиноваться и сражаться», выполнять роль политических бойцов. Молодые люди, привлеченные возможностью заниматься различными видами спорта, устраивать насыщенный досуг, иметь перспективную карьеру в дальнейшем, поступали в элитные интернаты. Там в них воспитывали безусловную преданность режиму. Во время войны выпускники гитлеровских школ зачастую становились фанатиками. Выжил лишь каждый второй.Удивительно много выпускников этих заведений легко сделали карьеру при демократии — в экономике, публицистике и дипломатии. Некоторые бывшие ученики элитных школ, такие как прежний издатель газеты «Цайт» Тео Зоммер или прежний шеф-редактор издания «Эльтерн» Отто Шустер, без опаски живописуют свое пребывание в гитлеровских школах. Некоторые все еще подчеркивают преимущества воспитания, которое закаливает организм и характер. «Нас хорошо воспитали для плохих дел». А девушки? И девушки без исключения были охвачены, воспитаны и обмануты режимом. Девушки Германии должны были быть в высшей степени старательны, послушны и прежде всего быть готовы к исполнению роли матери будущих солдат. Быть машиной для воспроизводства человеческого резерва для военных целей. «Девичьим предназначением» называло эту функцию руководство Союза германских девушек. Зачастую аббревиатуру «BDM» насмешливо трактовали как «Будущие германские матери» или «Мальчик, полюби меня».
