История воздухоплавания и авиации в России (июль 1914 г. - октябрь 1917 г.) - [135]
Для устранения подобных случаев подпоручик 12-й воздухоплавательной роты Н. Д. Анощенко разработал и предложил свою систему подвески парашюта Котельникова, состоявшую из мягкого матерчатого чехла, в который убирался купол парашюта. Чехол подвешивался к рулевому мешку аэростата, а расправленные и видимые воздухоплавателю стропы свободно шли от купола к лямке парашютиста. Проведенные зимой 1916/17 гг. на 3-й наблюдательной станции 12-й воздухоплавательной роты многократные испытания новой системы подвески парашюта показали ее преимущества. Специальная комиссия под председательством командира 12-го воздухоотряда полковника Н. Г. Баратова одобрила подвеску и рекомендовала ее для всех фронтовых воздухоплавательных частей. Однако Авиаканц к этому времени закупила во Франции парашюты "Жюкмес" и усиленно рекомендовала их для воздухоплавателей. Но отдельные командиры воздухоплавательных рот начали пользоваться парашютом Котельникова. Он был испытан в 28-м корпусном воздухоплавательном отряде в середине мая 1917 г. Вначале с ним с высоты около 300 м сбрасывали чучело. Первый прыжок с парашютом сделал подпоручик Остратов. "С высоты около 500 метров подпоручик Остратов выпрыгнул из корзины ногами вниз. Парашют падал около 4 секунд, не открываясь, а затем раскрылся, и падение продолжалось плавно и довольно медленно, но ближе к земле падение несколько ускорилось. Спуск закончился вполне благополучно. По словам подпоручика Остратова, при спуске толчков и каких-либо болезненных явлений он не ощущал"[282]. Вместе с тем парашютист жаловался на несовершенство пояса, слишком туго стягивавшего грудь, и на отсутствие ремней, которые охватывали бы ноги. Командир отряда подпоручик Ониховский утверждал, что опыт с парашютом Котельникова, впервые произведенный подпоручиком Остратовым, как нельзя лучше характеризует пригодность названного парашюта в воздухоплавательной службе.
Несмотря на положительное заключение об испытании парашюта системы Котельникова в боевых условиях, далеко не все офицеры-воздухоплаватели и артиллеристы уверовали в его спасательные свойства. Многие из них относились к нему скептически. Опасались главным образом того, что во время падения до момента раскрытия парашюта человек будет испытывать болезненные явления. При этом ссылались на практику быстрого спуска на аэростате, когда наблюдался прилив крови к голове, кровотечение из горла и носа, шум и боль в ушах. Командир 5-го армейского воздухоплавательного отряда Н. Д. Анощенко свидетельствовал о высказываемых опасениях, что в первый момент раскрытия парашюта получится слишком сильный толчок, который произведет общее сотрясение пилота и т. п. Дело осложнялось еще и тем, что командование при переформировании воздухоплавательных рот в отряды отобрало уже испытанные в отдельных ротах парашюты Котельникова и заменило их французскими. Позже, когда испытали эти парашюты в летучей аэродинамической лаборатории (аэростатный отдел), оказалось, что французский парашют системы Жюкмеса гораздо хуже русского парашюта Котельникова. В феврале 1917 г. при испытании французских парашютов из двух экземпляров один дал отрицательные результаты. Привязанный к нему груз весом 80 кг во время снижения оторвался и упал отдельно от парашюта[283]. Авария вызвала недоверие к этому типу парашюта.
Для того чтобы преодолеть это недоверие и вселить в воздухоплавателей веру в спасательное действие парашюта, Н. Д. Анощенко решил испытать на себе действие французского парашюта. Сохранился рапорт об этом эксперименте.
"5-го сего мая в 17 час. 30 мин. я поднялся на аэростате на высоту 720 м, место подъема аэростата у д. Горовые (близ оз. Уста).
Я сел на борт корзины, дал сигнал, чтобы выбирали аэростат и соскользнул в полусидячем положении. Парашют был прикреплен снаружи у левого борта гондолы аэростата.
Почти сейчас же я почувствовал, что очень плавно и постепенно без какого-то ни было толчка падение стало замедляться и вскоре не только остановилось, но даже как будто получился некоторый подъем. Никакого шума в ушах и каких-нибудь других болезненных явлений не наблюдалось.
Пульс оставался почти нормальным. После этого начался плавный и медленный спуск".[284]
Подпоручик Н. Д. Анощенко жаловался только на неудобство подвески, так как вся тяжесть аэронавта поддерживалась ремнями, проходившими между ног, а также на вращение парашюта вокруг вертикальной оси. Во время полета парашютиста перевернуло спиной к направлению движения. Приземление произошло благополучно, "даже при таком самом неблагоприятном спуске толчок был совсем незначителен". Вращение произошло не от конструктивных недостатков парашюта, а из-за укладки его в чехол витками. Приземление спиной к направлению движения было следствием того, что в то время не знали способа разворачиваться по ветру при спуске с помощью лямок парашюта.
В заключение подпоручик Н. Д. Анощенко писал: "Результаты опыта можно признать весьма удовлетворительными, так как при самых неблагоприятных условиях (сильный ветер у земли, приземление спиной вперед, спуск на вырубленный лес) все обошлось вполне благополучно. И теперь я и все мои офицеры и солдаты твердо верим, что с французскими парашютами мы всегда находимся в безопасности. В критическую минуту он нас спасет. Пусть и другие воздухоплаватели знают о результатах нашего испытания, чтобы этим положить конец кривотолкам о парашютах и вселить твердую веру в них, чтобы в минуту опасности каждый воздухоплаватель спокойно бросился бы на нем и был бы уверен в надежности"
В монографии на основе совокупности русских и иностранных источников исследуется одно из основных направлений внешней политики России в период, когда происходило объединение русских земель и было создано единое Русское государство, — прибалтийская политика России. Показаны борьба русского народа с экспансией Ливонского ордена, сношения Новгорода, Пскова, а затем Русского государства с их основным торговым контрагентом на Западе — Ганзейским союзом, усиление международных позиций России в результате создания единого государства.
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.