История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - [264]

В то же самое время, узнав о прибытии Кнорринга в Тифлис, царевичи Юлой и Парнаоз, а с ними вместе и царь Соломон отправили в столицу Грузии известного князя Соломона Леонидзе, приятеля и сторонника Коваленского, о достоинствах которого Коваленский докладывал Кноррингу «изустно».

Мы имели уже случай говорить о деятельности Леонидзе по кончине царя Георгия и об арестовании его генералом Лазаревым. По приезде Кнорринга в Тифлис царевич Давид просил его за Леонидзе, и он был освобожден, проводил главнокомандующего до Душета и затем бежал в Имеретию. Там Леонидзе предложил свои услуги царю и старался уговорить царевичей напасть вместе с царем Соломоном на русские войска, находившиеся в Грузии.

Салтхуцес князь Зураб Церетели остановил царя от такого поступка и успел уговорить Соломона II выгнать Леонидзе из Имеретин, с тем что если он сам добровольно не уедет, то закованный отправлен будет в Грузию.

Делать было нечего. Леонидзе помнил еще хорошо как самого Лазарева, так и арест свой в Тифлисе. Он ушел из Имеретин к мингрельскому владельцу князю Дадиану. Зная желание его поступить, вместе со всеми своими владениями, под покровительство России, Леонидзе предложил ему свои услуги с тем, чтобы Дадиан отправил его в качестве посла в Петербург. Князь Дадиан не только не принял его услуг, но приказал также удалиться из своих владений.

Вражда, существовавшая с давних пор между царем Имеретинским и владетелем мингрельским, была поводом и средством к тому, что Леонидзе успел приютиться опять у Соломона II. Он восстановил царя Имеретинского против владельца мингрельского; рассказал ему все, что успел узнать о намерениях Дадиана, и тем произвел окончательную ссору двух владетелей, окончившуюся войною. Зная многое, что могло быть полезно для Соломона в той войне, Леонидзе становился необходимым имеретинскому царю, подарившему ему деревню, в которой было до 700 душ, и сделавшему его своим мдиваном (секретарем) с жалованьем по 500 марчил (около 400 рублей) в год.

Отправленный теперь в Тифлис, Леонидзе передал Коваленскому письма царевичей, при которых они представляли фирфан Баба-хана как доказательство своей преданности России и нежелания содействовать персиянам в их действиях против русских войск. Леонидзе, под секретом, объявил Коваленскому, что, принимая большое участие в заключении трактата о подданстве Грузии в 1783 году, он и «ныне преисполнен таковой же ревности к империи Всероссийской».

Имеретинский посол принимал на себя «довести царя Соломона до того, что он все свои владения, в коих ныне без всякой от Порты зависимости утвердился, повергнет под верховную власть его величества на присоединение к Грузии, с одним только условием сохранить ему почесть и наименование царя по конец дней его, ибо, будучи бездетен, претензий своих далее не простирает».

Леонидзе говорил, что если русское правительство будет согласно, то он устроит дело так, что Соломон пошлет его в Петербург для переговоров по этому делу. «Заключение сих слов, – доносил Коваленский, – состояло в описании тех выгод, кои с присоединением таковым сопряжены быть могут и которые он, князь Леонидзе, по всем отношениям весьма обстоятельно и политическим оком созерцает».

Скоро, однако же, узнали в Тифлисе, что политическое око это имело иную цель своего прибытия в столицу Грузии; что царь Соломон отправил его с бератом к царице Дарье и ко всем первейшим князьям Кахетинским, в котором писал о своем успехе в сношениях с Баба-ханом и убеждал их содействовать к восстановлению царства. Царица Дарья тотчас же отозвалась на это приглашение, но, не зная, как сообщить о том царевичам, прибегла к хитрости. Она пригласила к себе Лазарева для секретных переговоров.

– Из усердия к пользе службы императора, – говорила она Лазареву, – я имею желание привести внука своего царя Имеретинского в покровительство его величества. Такое намерение предприняла я уже четыре месяца тому назад и твердо уверена, что внук, следуя во всем моим советам, не преминет исполнить это мое желание. Я прошу только оказать в этом мне вспомоществование. Я не имею ни одного верного человека для посылки в Имеретию и потому могу ли я употребить, с вашего согласия, 17-го егерского полка протоиерея Цинамзгарова.

Лазареву показалось странным, что царица, сама недовольная русским правительством, намерена подчинить ему же и своего внука, и он скоро понял, чего желает царица.

– Без разрешения главнокомандующего, – отвечал он царице, – я не могу этого сделать, а если вам угодно послать в Имеретию, то я имею верного человека.

Царица предпочла подождать ответа Кнорринга и в промежуток этого времени все-таки успела отправить царевичу Александру письмо, в котором просила поспешить исполнением предпринятого ими дела. Царица извещала сына, что теперь самое удобное время для нападения по малочисленности русских войск. Вскоре после того явился в Тифлис новый посланник царя Имеретинского, князь Ростом Нижерадзе. Он словесно объявил Лазареву, что Соломон желает послать к высочайшему двору своего посланника с просьбою принять его под покровительство России, а по смерти его и в подданство, подобно Грузии, с тем, однако же, чтобы по завещанию покойного царя Ираклия царевич Юлон был назначен царем Грузии, с оставлением при нем русских войск. За это, по словам посланника, Юлон обещает отдать в пользование России рудники, поставлять рекрутов и