История Сицилии - [117]

Когда в среду, 12 января 1848 года, на тридцать восьмой день рождения Фердинанда II, жители Палермо восстали против Бурбонов, они не имели ни малейшего представления о том, к чему приведет это восстание. Как мы уже видели, восстаний в королевстве хватало, но все они сравнительно быстро и безболезненно подавлялись. То, что произошло в 1848 году – Quarantotto[167], как говорят в Италии, – было иным. Это была революция, и к концу года за ней последовали другие. Только в Италии революции случились в Неаполе, Риме, Венеции, Флоренции, Лукке, Парме, Модене и Милане; в Северной и Центральной Европе революции произошли в Париже, Вене, Кракове, Варшаве и Будапеште.

Уже в начале года студенческие беспорядки побудили власти закрыть университет Палермо; несколько именитых граждан, известные своими либеральными взглядами, были арестованы, а в народе ходил неподписанный манифест с призывом восстать в день рождения короля. Когда этот день наступил и начались демонстрации, улицы опустели, магазины закрылись, дома загородили баррикадами. Значительное число мятежников составляли горные разбойники и простые крестьяне, лишь немногие из которых, вероятно, имели ясное представление о том, за что они сражаются; но их воодушевляла возможность уничтожить таможенные барьеры и вволю предаться грабежу. Многие из малых деревень и городов обезлюдели, пострадала и большая часть сельской местности.

Бурбоны располагали примерно 7000 солдат в гарнизоне Палермо, но от тех было мало толку. Связь практически отсутствовала, дороги находились в отвратительном состоянии, и солдаты не могли быть везде одновременно. В отчаянии было решено бомбардировать город; об этом решении вскоре пришлось пожалеть, особенно когда снаряд уничтожил муниципальный ломбард, от которого зависели многие семьи, равно аристократические и плебейские. Разъяренная толпа ринулась в королевский дворец, разграбила его – пощадив, хвала небесам, Палатинскую капеллу – и подожгла хранилище государственных записей и архивов. Из тюрьмы освободили сотни заключенных. Гарнизон отступил и вскоре вернулся в Неаполь. В последующие дни сформировали комитет управления островом под председательством семидесятилетнего сицилийского патриота (и бывшего морского министра Неаполитанского королевства) Руджеро Сеттимо; тем временем восстание перекинулось на все главные города острова – за исключением Мессины, которая держалась в силу ревности к Палермо, – и на более ста деревень, где поддержки крестьян добивались щедрыми обещаниями поделиться землей. Не было никакого сопротивления, достойного так называться.

К концу месяца остров почти полностью освободили от королевских войск, а 5 февраля Сеттимо заявил, что «губительная война завершена и с этого дня начинается счастливое время для Сицилии». Он «забыл» упомянуть о том, что цитадель Мессины оставалась в руках Бурбонов; тем не менее королю Фердинанду было ясно, что корона прижата к стене. Вследствие почти непрерывных демонстраций в Неаполе по сицилийскому образцу 29 января король одобрил либеральную конституцию для обеих частей своего королевства; документ предусматривал создание двухпалатного законодательного органа и умеренную демократию. «Игра ведется по-крупному, – писал Меттерниху шокированный австрийский посол князь Шварценберг. – Король и его министры совсем лишились ума». Меттерних оставил на полях письма пометку: «Я сомневаюсь, что министры способны потерять то, чего у них никогда не было».

Новости, полученные королем в конце февраля, встревожили его, должно быть, еще сильнее. В Париже 24 февраля свергли его дядю, «гражданина короля» Луи-Филиппа, и провозгласили республику. Далее события покатились лавиной. Фердинанд, ненадолго ставший популярным в народе после принятия конституции, удостоился очередного потока проклятий; одной либеральной конституции, похоже, было уже недостаточно. Сицилийцы между тем отвергли королевскую инициативу. «Сицилия не требует новых установлений, – холодно сообщили они монарху, – ей нужно восстановление прав, которыми она владела на протяжении многих столетий». В Палермо 13 апреля короля объявили низложенным, флаг Бурбонов заменили революционным триколором с изображением трискелиона.

Сицилия стала действительно независимой. Трудность заключалась в том, что на острове отсутствовали какие-либо механизмы самоуправления. Без опытной руки у руля привычные хаос и смута только усугубились. Торговля резко сократилась в объемах, безработица взлетела, правовая система практически развалилась. В конце августа Фердинанд направил на остров смешанные сухопутные и морские силы общей численностью до 20 000 человек под командованием фельдмаршала князя Карло Филанджьери, дабы восстановить закон и порядок; в сентябре произошло совместное нападение с суши и с моря на Мессину. Именно тогда город пережил ожесточенную бомбардировку на протяжении восьми часов – уже после того, как сдался. Мятежники не сдавались, и вековая ненависть между неаполитанцами и сицилийцами выплескивалась в зверствах с обеих сторон; дошло до того, что британские и французские адмиралы в сицилийских водах, потрясенные этим кровопролитием и жестокостями, убедили Фердинанда предложить полугодичное перемирие. Можно было бы подумать, что возникла возможность положить конец тупиковой ситуации, но любое предложение об урегулировании мятежники отвергали, что называется, не глядя. Будь они готовы к переговорам, им, наверное, удалось бы спасти хоть что-то из-под обломков; поскольку они отказались, все больше и больше их прежних сторонников (в первую очередь из чувства самосохранения) перебегали к Бурбонам. В итоге Филанджьери захватил Таормину 2 апреля 1849 года, а Катанию – пять дней спустя. 15 мая, не встретив сопротивления, он вступил в Палермо.