Исторiя Россiи 862—1917 - [75]

Вообще и на югъ, и на Волгу шло много всякаго народа: кто по своей волѣ, убѣгая, скрываясь: холопы, крестьяне, обѣднѣвшіе посадскіе люди, преступники; кого посылало само правительство для заселенія и охраны границъ. Большинство этой разнородной массы жило безъ увѣренности, какъ она встрѣтитъ завтрашній день, и нуженъ былъ лишь внѣшній толчокъ, чтобъ сплотить её и дать выходъ накопившемуся недовольству и злобѣ противъ «лучшихъ» людей.

2. Болотниковъ и Сунбуловъ-Ляпуновъ. Такой толчокъ дала смѣна на престолѣ. Убійство Лжедимитрія I и воцареніе Шуйскаго (17 мая 1606 г.) не предвѣщали ничего добраго ни общественнымъ низамъ, ни среднему служилому классу, мелкопо­мѣстному дворянству: для тѣхъ и другихъ Шуйскій былъ «боярскимъ» царёмъ, съ программой узкосословной, и потому, когда разнеслась вѣсть о спасеніи царя Димитрія, слухъ имѣлъ большой успѣхъ и многихъ, особенно на окраинахъ, сплотилъ вокругъ имени Димитрія.

Однако единодушіе, съ какимъ поднялся Югъ противъ Шуйскаго, не могло быть прочнымъ по разнородности элементовъ, враждебныхъ новому царю. Мелкопомѣстные служилые люди, съ одной стороны; выбитая изъ колеи масса народная: бѣглые холопы и крестьяне, казаки, посадскіе люди, стрѣльцы — пополненная всякаго рода преступнымъ сбродомъ, ворами и разбойниками, — съ другой, очевидно, не могли долго идти по общей дорогѣ. Во главѣ первыхъ стали: рязанскій воевода Сунбуловъ, дворянинъ Прокопій Ляпуновъ; во главѣ вторыхъ — Болот­никовъ, бывшій холопъ. Тѣ хотѣли свалить «боярскаго» царя, чтобъ замѣнить его общенароднымъ, такимъ, который блюлъ бы интересы всѣхъ классовъ Русской земли, а не мирволилъ одной небольшой кучкѣ избранныхъ; у этихъ — въ сущности, не было никакой программы, кромѣ развѣ той, чтобы пограбить и поживиться на чужой счётъ. Въ своимъ грамотахъ Болотниковъ призывалъ холоповъ убивать своихъ господъ, грабить лавки съ товаромъ и обѣщался посадить своихъ приверженцевъ на мѣста бояръ, окольничихъ, назначить ихъ воеводами. Одни хотѣли реформы, другіе довольствовались разрушеніемъ.

Возстаніе вначалѣ имѣло успѣхъ, но когда выяснился его анархическій характеръ, Сунбуловъ съ Ляпуновымъ устранились отъ него, примирились съ Шуйскимъ (1606, ноябрь), и движеніе Болотникова было подавлено (1607, октябрь).

3. Тушинскій воръ и польскіе паны. Но оно вспыхнуло съ новою силою съ появленіемъ Тушинскаго вора и приняло на этотъ разъ размѣры болѣе опасные, такъ какъ въ безформенную массу бѣглыхъ холоповъ и крестьянъ влились два свѣжихъ элемента: гулящій народъ — донскіе и запорожскіе казаки и польскіе шляхетскіе отряды, участвовавшіе въ недавнемъ рокошѣ (вооружённомъ бунтѣ противъ короля), люди, тоже выбитые изъ колеи: кто былъ осуждёнъ на изгнаніе и волей-неволей шёлъ на сторонѣ искать себѣ счастья (извѣстный наѣздникъ Лисовскій со своими «лисовчиками»), кто — просто не желалъ выпускать сабли изъ рукъ, выжидая подходящаго случая пустить её поскорѣе въ дѣло (панъ Рожинскій). Тушинцамъ поляки придали силу не столько количествомъ своихъ сабель, сколько извѣстною организаціей: это не была безпорядочная ватага людей, но военное братство, у котораго были установленныя правила, свои законы и дисциплина.

Мы видѣли, что разъединяло сторонниковъ Болотникова отъ Сунбулова и Ляпунова: разныя цѣли. Рѣзкая грань легла и въ Тушинскомъ лагерѣ между русскими и польскими сотрудниками Самозванца: племенное происхожденіе, религія, обычаи, вкусы и навыки житейскіе; зато ихъ сплотила именно цѣль, болѣе или менѣе одинаковая: захватъ чужого добра, нажива, разореніе; вслѣдствіе чего и самый союзъ оказался прочнѣе, не распался такъ скоро.

Главнѣйшія событія за это время:

а) Полуторагодовое сидѣнье Тушинскаго вора подъ Москвою (1608, іюнь — 1609, декабрь). Зло было не только въ томъ, что правительство царя Шуйскаго, запертое въ Москвѣ, отрѣзанное отъ областей, лишено было свободы дѣйствій и возможности править страною; но и въ той разлагающей нравственной атмосферѣ, какая охватила въ ту пору столицу. Неувѣренность въ завтрашнемъ днѣ, страхъ за себя и вмѣстѣ съ тѣмъ духовное ничтожество «боярскаго» царя, неспособнаго поддержать свой авторитетъ на надлежащей высотѣ, создали, по выраженію того времени, «шатанье умовъ», полную политическую безпринципность. Многіе, поцѣловавъ крестъ въ Москвѣ Шуйскому, уходили въ Тушино, присягали тамъ Самозванцу и, получивъ отъ него милости и награды, возвращались опять въ Москву. Это была беззастѣнчивая торговля: кто больше дастъ или пообѣщаетъ. Люди обѣдали за однимъ столомъ, а послѣ обѣда отправлялись одни во дворецъ къ царю Василію, другіе — въ Тушинскій лагерь: въ расчётѣ на то, что если побѣдитъ сторона Шуйскаго, то поѣхавшіе къ нему защитятъ отъѣхавшихъ къ Вору, и наоборотъ. А безпомощный Шуйскій принималъ такихъ перелётовъ, даже награждалъ ихъ, подрывая этимъ послѣднее уваженіе къ себѣ. Каждый думалъ объ одномъ себѣ; Русская земля, общее благо были забыты; Родина перестала существовать.

б) 16-мѣсячная осада Троице-Сергіева монастыря отрядами Сапѣги и Лисовскаго (1608, сентябрь — 1610, январь). Достопамятна по религіозному воодушевленію, съ какимъ осаждённые отстаивали «домъ св. Сергія» отъ грозившей ему опасности подвергнуться поруганію иноплеменника.