Исторiя Россiи 862—1917 - [55]

Вотъ почему если и палъ Второй Римъ, то на мѣсто его возникъ Третій Римъ — Москва. Первые два погибли, третій не погибнетъ, а четвёртому совсѣмъ не бывать. Мысль эту впервые формулируетъ старецъ Филоѳей въ началѣ XVI ст. въ посланіяхъ къ дьяку Мунехину и вел. князю Василію III: «два Рима убо падоша, а третій стоитъ, а четвертому не быти». Въ сущности то же, но не въ такой яркой формѣ, выразилъ митр. Зосима ещё въ 1492 г. въ новой пасхаліи на восьмую тысячу лѣтъ: упомянувъ о созданіи царёмъ Константиномъ Царьграда, «новаго Рима», Зосима замѣчалъ, что нынѣ Господь Богъ прославилъ великаго князя Ивана Васильевича, «новаго царя Константина новому граду Константину — Москвѣ, и всей Русской земли, и инымъ многимъ землямъ государя».

Тёмные намёки на грядущую роль Россіи попали также и въ предсказанія, нашедшія себѣ мѣсто въ произведеніяхъ греческой литературы: «Наступитъ время», — говорится тамъ, — «когда родъ русыхъ (ξανϑὸν γένος), придя изъ полунощныхъ странъ, покоритъ семихолмный Царьградъ». Въ этихъ русыхъ у насъ на Руси признали указанія на русскій народъ, а въ полунощной странѣ — Московскую Русь.

Ивану Грозному оставалось лишь сдѣлать соотвѣтствующій выводъ изо всѣхъ этихъ сказаній и легендъ, и онъ дѣйствительно сдѣлалъ его, вѣнчавшись короной въ Успенскомъ соборѣ и принявъ титулъ царя. Сорокъ два года спустя (1589) Ѳёдоръ Ивановичъ окончательно завершитъ работу отца: русская церковь получитъ своего собственнаго патріарха и станетъ не только фактически, но и de jure автокефальной, и притомъ во имя тѣхъ же началъ, которыя дали царю Ивану основаніе возложить на себя царскій вѣнецъ. Константинопольскій патріархъ Іеремія, пріѣзжавшій въ Москву на поставленіе Іова въ московскіе патріархи, въ рѣчи своей къ царю Ѳёдору говорилъ: «Ветхій Римъ погибъ отъ ереси; второй Римъ, Константинополь, въ рукахъ безбожныхъ агарянъ; твоё же, великій государь, Русское царство, — третій Римъ — всѣ другія царства превзошло своимъ благочестіемъ, и ты единый во всей вселенной есть истинный христіанскій государь».

Теорія Третьяго Рима получила «государственное значеніе. Москва стала называться „богохранимымъ, преименитымъ царствующимъ градомъ, Третьимъ Римомъ, благочестіемъ цвѣтущимъ“, а приведённыя выше слова Филоѳея переписывались въ сборники, занесены въ Степенную книгу и дословно приведены въ Уложенной грамотѣ объ учрежденіи патріаршества, что лучше всего доказываетъ, какъ глубоко проникли эти мысли не только въ умы современниковъ, но и въ офиціальныя сферы. Филоѳей не былъ творцомъ теоріи о „Москвѣ — Третьемъ Римѣ“. Элементы этой теоріи были уже налицо, и ему принадлежитъ только окончательная и полная ея формулировка. Но въ исторіи идей это была, безспорно, важная заслуга» (Дьяконовъ).

III. Канонизація русскихъ святыхъ

Она была дѣломъ митр. Макарія. Святыхъ, которые пользовались бы всенароднымъ чествованіемъ въ Русской церкви, было немного; большею частью каждая мѣстность имѣла своихъ, мѣстныхъ святыхъ, которыхъ не только не вездѣ знали, но иногда даже не признавали въ другихъ областяхъ. Такъ, напримѣръ, вел. князь Иванъ III не вѣрилъ въ чудеса новгородскаго святого Варлаама Хутынскаго; Сергій, москвичъ родомъ, будучи назначенъ архіепископомъ въ Новгородъ, обозвалъ смердомъ одного изъ своихъ предшественниковъ, архіеп. Моисея, чтимаго тамъ за святого; въ свою очередь, и Новгородъ платилъ тою же монетою: только при Василіи Тёмномъ онъ призналъ святымъ Сергія Радонежскаго и согласился чествовать его память, въ самой же Москвѣ преп. Сергій пользовался славою угодника Божія почти непосредственно вслѣдъ за своею смертію (1392). Точно такъ же и Андрей Боголюбскій: въ Новгородѣ мѣстное сказаніе о знаменіи отъ иконы пресв. Богородицы, отвратившей въ 1169 г. опасность, грозившую Новгороду отъ войскъ Андрея, изображаетъ послѣдняго «лютымъ фараономъ», мѣстныя же преданія владимірскія называютъ его благовѣрнымъ святымъ и вносятъ его житіе въ мѣстный Владимірскій патерикъ. На дѣятельности нѣкоторыхъ святыхъ, особенно московскихъ, лежалъ сильный отпечатокъ партійной защиты спеціально московскихъ интересовъ. Таковы, напримѣръ, были святители Пётръ, Алексій, Іона (митрополиты). Это предпочтеніе Москвы, возвышавшейся въ ущербъ и на счётъ другихъ областей, болѣзненно чувствовалось тамъ, гдѣ ещё не вполнѣ примирились съ утратой прежней политической независимости; и пришлось, напримѣръ, прибѣгать къ авторитетному и властному слову константинопольскаго патріарха, чтобы заставить установить повсемѣстное почитаніе митр. Петра.

Однако время дѣлало своё дѣло; присоединяя удѣлы, московскіе князья присоединяли и удѣльныхъ святыхъ, вводили ихъ въ кругъ общерусскаго почитанія. Разница между «своими» и «чужими» постепенно сглаживалась. Митр. Макарій въ первые же годы своего управленія Русскою церковью (1542—1563) сгладилъ эту разницу по отношенію къ 15 мѣстнымъ святымъ, закрѣпивъ уже существовавшее въ дѣйствительности общецерковное почитаніе ихъ, а вслѣдъ за тѣмъ по его иниціативѣ въ Москвѣ были созваны, дважды, въ 1547 и въ 1549 гг., церковные соборы, на которыхъ канонизовано было 30 новыхъ святыхъ, мѣстныхъ и общерусскихъ.