История ромеев, 1204–1359 - [354]
37. А невежественный Палама, в силу крайней порочности своего нелепого умонастроения вменив ни во что речения святых, привел в смятение церковь Божию. Я уж не знаю, то ли [он сделал это] неумышленно, не понимая их смысла, то ли намеренно богохульствуя и прилагая различные боголепные имена к различным и подчиненным предметам, и потому проповедуя много различных нетварных богов и божеств.
Ибо он, кажется, не слышал Григория Нисского, вопиющего: Коль скоро люди не будут верить, что поклоняемая природа — одна, но обратятся мыслями к различным божествам, то уже не будет ничего, что остановит идущее через тварь представление о божественном; но помысленная в твари божественность будет поводом к такому же представлению и о том, что следует за нею, и так далее; и заблуждение это последовательно распространится на все, так как первая ложь через смежное с ней дойдет до последних крайностей[2003].
Итак, — говорит он затем, — чтобы этого не случилось и с нами, научаемыми божественным Писанием взирать на истинное Божество, мы наставлены все тварное мыслить вне божественной природы, а служить и поклоняться одной лишь нетварной природе, коей отличительной особенностью и признаком является то, что ее бытие никогда не начинается и не оканчивается[2004].
38. Видишь неоспоримость и необоримость отеческих установлений, являемую со всею ясностью и очевидностью? Ибо они учат служить и поклоняться одной лишь божественной природе и сущности; а из того, что бессущностно, множественно и [пребывает] вне божественной природы, велят ничему не поклоняться и почтения не воздавать. Потому что множественные [субъекты] враждебны друг друіу и весьма противоречат единому, а бессущностные — сущности. Итак, [поклоняющиеся им] с необходимостью впадают в одно из двух: либо в безбожие нечестивых, либо в худшее эллинского многобожия нечестие, — проходя мимо благочестия, лежащего посередине. И, как нами было выше неоднократно и пространно доказано, эллинское многобожие ограничивается небольшим и небесконечным числом [богов], а паламитское — нигде то ли не может, то ли не хочет найти себе предела: не знаю, что из двух здесь нужно назвать, ведь и невозможность, и нежелание в значительной степени имеют в нем место, как вместе, так и по отдельности. Ибо из того, что проистекает из его невежественного и одновременно развращенного ума, нет ничего, что не было бы весьма зловонно, как по отдельности, так и вместе.
Так обстояли дела, и таким образом случилось Григоре высказаться по обоим спорным вопросам.
Книга тридцать вторая, или
Догматическая третья
Рассказ о диспуте, который провел монах Никифор Григора, начав его с императором г-ном Иоасафом Кантакузином, а закончив — с его паламитами
1. [Клеодим[2005]:] «Хорошо, Протагор[2006], лучший друг мой[2007]. То, о чем ты говорил до сих пор, я, выслушав тебя, понял
и запечатлел в воображении моей души, освежая в ней воспоминания и одновременно исхитряясь против старческой забывчивости. Я сознаю, что обязан тебе немалой благодарностью, не говоря уже о том, что я весьма великую благодарность испытываю, во-первых, за диалектические борения Гри-горы — что он, насколько это возможно для него, вооружается против атакующих догматы благочестия, выступая всегда в их защиту. Также я благодарен за твое великодушие, ибо ты искусно собрал самое важное из сказанного им и щедро предложил это нам в качестве сладостнейшей трапезы без какой-либо назойливости.
2. Ты же, если хочешь, постарайся ради Бога исполнить еще и второе мое заветное желание. Ибо я слышал, что и Иоасаф, прежний император Кантакузин, был весьма удручен тем, что Григора, изложив содержание этого диспута в письмах и длинных трактатах, предложил их вниманию общественности к постыждению приверженцев Паламы; и что поэтому, раздобыв отдельные части написанного, он стал устраивать у себя дома частые собрания невежественных ученых и назначать богословами незнакомых со словесностью, мгновенно вдувая в них необразованное образование, и за день произвел посев сделанных на скорую руку диалектиков; и что, произнеся и выслушав таким образом многочисленные поношения в адрес оных слов и писаний Григоры — или, что то же самое, против самого благочестия, — он затем переписал их во многих копиях, распределил между приверженцами ереси и приказал эту муравьиную» учу бесстыдных поруганий срочно изложить письменно. [2008][2009]
3. С тех пор, однако, прошло полтора года и жатва показала, что ожидания их были пустыми и напрасными. И он увидел, в точности по пословице, как беременная гора родила мышь и как ожидаемые сокровища обернулись для них углями. И сколько ни есть такого рода пословиц, все они казались теперь уместными. Ибо явившиеся по истечении упомянутого времени их злочестивые и еще больше, чем нечестием, отличавшиеся невежеством куцые слова
