История ромеев, 1204–1359 - [356]

11. А поносил он его за то, что тот, помогая православным, оставил после себя книги против иконоборцев, тогда изобличавшие ихнее нечестие, а ныне — паламитское, как исходящие из одной предпосылки, — я говорю о [явившемся] на горе Фавор свете, — как по ходу речи будет показано подробнее. «Какая церковь, — говорил он, — знает его? Кто из наших[2019] совершал когда-нибудь его память?»

Говоря без запинки много такого, он завершил свое богохульство [утверждением], что все книги против иконоборцев, про которые говорят, будто они составлены этим мужем, исполнены многих ересей. И если это другие люди подбросили сфальсифицированные [книги], надписав его именем, то сам он, конечно, будет свободен от обвинения, а книги — нет. А если это и в самом деле его книги, то и сам он должен быть вместе с ними отвергнут и причислен к прочим еретикам.

12. Григора же, своими ушами услышав столько слов, содержащих в себе такую массу нечестия, пришел в изумление и на протяжении примерно часа оставался безмолвным. Затем, исполнившись гнева и божественного рвения, он сказал, обращаясь к Кантакузину, следующее:

«Почему ты не позволяешь мне проводить в покое время старости, но все время строишь козни? Почему, терзая меня постоянно своими ересями, ты не обессилел даже в преклонном возрасте и в нынешних злополучных обстоятельствах? Почему, нападая на меня с разных сторон, словно из кустов, ты не отваживаешься вести свою войну непосредственно лицом к лицу, но нет такого времени и места, когда и откуда ты бы не атаковал меня наобум? Почему ты воздвигаешь все новые и новые Олимпы и Парнасы хулы, свойственной самоучкам и недоучкам? Почему все время роешь против божественных отцов новые рвы, задуманные исключительно твоей самовольной мыслью? Кто этот, наскоро вооружаемый тобою против оного божественного отца и мудрого учителя церкви, новый Архилох[2020] или, скорее, Архилохова обезьяна[2021], думающая прежде обучения без усилий получить наделяющую мудростью Гесиодову лавровую ветвь[2022] и учить догматам потому лишь, что ей это желательно?

13. Или ты не слышишь, что провещало в твоем присутствии это никчемное и взбесившееся человекообразное? Разве это выносимо для слуха людей разумных и мыслящих? Скажи на это что-нибудь, чтобы нам узнать, не придерживаешься ли и сам ты сходного мнения по этим вопросам. Ибо твое молчание, вызывающее подозрение в шаткой совести, воздвигает, я полагаю, против тебя бурю поношений. Не сам ли он прямо свидетельствует против себя и всей своей клики и подтверждает наивысшую степень нечестия?

Ибо о том, кого определенно почитают все церкви благочестивых [христиан], кого во все времена воспевают хоры преподобных писателей и певцов, и о чьих подвигах и мудрых [словесных] схватках [с еретиками] молва распространилась по всей земле, он утверждает, что не знает его, но и в таком зрелом возрасте остается абсолютно слепым

к происходящему и глухим к говоримому. Это подобно тому, как если бы он и о всемирном свете солнечного светильника утверждал, что не знает никого из живущих, кто бы пользовался им.

14. Из этого следует одно из двух: либо для приверженцев его ереси является обычем и законом — сторониться [молитвенных] собраний и всякого пения священных гимнов, а потому и он остался абсолютно непосвященным в священные речения; либо, сходясь иногда по какому-либо стечению обстоятельств с другими [паламитами], а затем и проводя с ними время, он так и не увидел [в писаниях] роя бесконечно многих нетварных божеств и потому выступает на их стороне только для виду, а не свободной мыслью и произволением, опасаясь явного изобличения своего нечестия. Вот почему он и видя не видит, и слыша не слышит[2023]. Также он вовсе не внимает говоримому, так что сбываются на нем слова Писания: Слухом услышит — и не уразумеет, и смотреть будет — и не увидит, ибо огрубело сердце его[2024].

15. Но поскольку есть много людей, громко воспевающих его [подвиги] во всех церквах, которые, поделив между собой всю землю и море, распространяют благочестивую проповедь, то мне кажется своевременным, отобрав [из множества свидетельств], привести теперь один или два примера и показать этому человеку и другим, подобным ему глупостью, льва [узнаваемого, как говорится] по когтям, и ткань — по ее кайме: я говорю про те многочисленные и вышеестественные испытания, которые упомянутый мученик, оставаясь в границах [человеческого] естества, терпеливо переносил, и к тому же величие мудрости, с которой он высказываться против иконоборцев, разрывая их возражения словно паутину.

774

И первым пусть здесь выступит перед нами с речью об этом Симеон Метафраст[2025], передавший благочестивым почти все жития бывших от века выдающихся святых и все праздники украсивший собственными словами и наполнивший духовной радостью.

16. Итак, после того как он обстоятельно описал те многие мучения и наказания, которые в то время терпеливо перенес благородный Феодор, он также кратко упоминает и те премудрые слова, которыми он тогда противостоял ученым иконоборцам и трем последовательно сменявшим друг друга на протяжении двадцати пяти лет в качестве его противников тиранам