История ромеев, 1204–1359 - [339]
67. Ибо, будучи в собственном смысле слова Одним, она неизменно остается в одном, лучше же сказать — в себе самой, и наши от природы разделенные и разнообразно рассеивающиеся на всевозможные предметы мысли собирает в некую единую и недискретную мысль, так что с необходимостью возникает и разветвленное и многообразное разделение имен, которое совершает различное произведение различных вещей, то есть силы, жизни, энергии, света, мудрости и тому подобного, и которое и само уже проходит единовидное и воистину единообразное поприще на оном поле истины. Ибо каждое [конкретное] имя, будучи неким ограниченным определением[1817] каждой [конкретной] природы, получив одну индивидуальную особенность и так или иначе сдерживая ее прежнее устремление к неопределенности, [68.] просто по человеческому разумению пытается и применительно к оной сверхупрощенной[1818] божественной сущности явить свое естественное движение и обычное [действие] внутренне присущей ему способности — я имею в виду способность разлагать и делить единое на различные особенности, — но прежде чем успеет подействовать, само претерпевает воздействие. Ибо, стремясь разделять наравне с прочими и оную неделимую и божественную сущность, оно незаметно оказывается суженным ею и приводящим многоименное[1819] и много исследующее разделение к умозрительному единомыслию.
И поскольку оная божественная и сверхупрощенная природа не может быть подчинена описаниям [посредством] имен, а описание становится неким постигающим субъект знанием, то никогда не может быть познано то неописуемое, что присуще сущности. Итак, эта божественная природа [есть нечто] единое и непознаваемое, превыше всякого определения и понятия, и отвергает всякое паламитское любопытство. А то в Боге, что может быть нами познано из являемых и совершенных Им действий[1820] и сил, мы друг для друга обозначаем именами различной этимологии, в силу необходимости пользуясь по аналогии нормативными для нас словоупотреблениями, но делаем это не беспорядочно и не как кому заблагорассудится, а следуя во всем догматам божественных отцов вплоть до последней буквы.
69. Ибо, во-первых, Спаситель в Евангелиях увещает не пренебрегать никакой черточкой Его [изложенных] на письме божественных повелений и заповедей, которых ты — уж не знаю, что из двух — то ли еще не слышал, при том что являешься — вот ведь нелепость! — епископом, то ли, слышав, не понял.
Затем, из тех богословов церкви, на чью мысль ты клевещешь, великий в богословии Григорий говорит: Мы, тщательно извлекающие точный духовный смысл [из всего], вплоть до малейшей черточки и значка [в тексте Писания], никогда не согласимся [думать], — ибо это неблагочестиво, — будто и самые малозначительные деяния тщательно запечатлены писавшими и сохранились в памяти даже до настоящего времени просто так; но [полагаем, что все это написано,] чтобы служить нам напоминаниями и уроками того, как смотреть на подобные вещи, если нам когда-нибудь случится оказаться в сходных обстоятельствах, чтобы мы, следуя этим примерам, как неким правилам и образцам, одного избегали, а другое избирали>576.
70. А Василий Великий говорит: Тому, кто имеет перед очами суд Христов и знает, как опасно отнять что-либо от слов, преданных Духом, или прибавить к ним что-нибудь[1821][1822][1823][1824], следует не вводить честолюбиво новое от себя, но довольствоваться тем, что прежде возвещено святыми>560.
И Златоязыкий подобным же образом говорит: В божественных Писаниях небезопасно пренебрегать и одной йотой, и одной чертой, так что всё нужно исследовать>И1.
Ты здесь, думаю, уже слышал недавно и Григория Нисского, сказавшего: Поскольку из-за того, что наша природа облечена в ризу плоти, мы не можем явитъ движения нашего ума, то, по необходимости прилагая к вещам, словно знаки, некие именования, посредством них сообщаем друг другу о движениях нашего ума. Вот почему одному из сущих мы назначили имя «небо», другому — «земля», иному — какое-либо иное. […] И что к чему как относится, или как действует, или что претерпевает — все это мы обозначаем особыми звуками, чтобы движение нашего ума не оставалось внутри нас недоступным и неведомым [для других][1825].
71. К тому же, поскольку всякая человеческая жизнь управляется и руководится природой и [изложенными] посредством слов и письмен законами, и природа беспорядочна и неравномерна, а закон строен, упорядочен и равномерен, то если мы, послушавшись тебя, позволим силе слов и письмен оставаться бездейственной, то скоро объявим это упорядоченное и чудесное творение Бога бессмысленным и напрасным и будем проводить звериную жизнь. Ибо тогда всё тотчас же устремится к безрассудному превращению и изменению, к неуправляемому круговращению, и всякая жизнь превратится в нечто весьма бесполезное и совершенно не здравое.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
В трилогии вскрыты причины кризиса коммунизма в СССР, несостоятельности командной «плановой экономики», дан новый взгляд на возможные пути развития России. Особого внимания заслуживают идея о создании партии нового типа и новая идеология регулятивизма, являющиеся, по мнению автора, великим историческим шансом для России. Книга, написанная истинным патриотом, проливает свет на многие проблемы современности и представляет интерес для всех, кто обеспокоен судьбой Отечества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Современная Россия, являясь правопреемницей Советского Союза, сталкивается со многими проблемами, основанием для возникновения которых послужила крупнейшая геополитическая катастрофа XX века – распад СССР. Постепенно нарастают конфликты и противоречия в бывших советских республиках. Однако вместе с тем на постсоветском пространстве появляются и реализуются тенденции к экономической и военно-политической интеграции. Сложившаяся ситуация способствует тому, чтобы более серьезно обратиться к истории тех территорий, которые ранее входили в состав СССР, а до этого в состав Российской империи.
К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.
Фредерик Лейн – авторитетный американский исследователь – посвятил свой труд истории Венеции с самого ее основания в VI веке. Это рассказ о взлете и падении одной из первых европейских империй – уникальной в своем роде благодаря особому местоположению. Мореплавание, морские войны, государственное устройство, торговля, финансы, экономика, религия, искусство и ремесла – вот неполный перечень тем, которые рассматривает автор, представляя читателю образ блистательной Венецианской республики. Его также интересует повседневная жизнь венецианцев, политика, демография и многое другое, включая мифы, легенды и народные предания, которые чрезвычайно оживляют сухой перечень фактов и дат.