История ромеев, 1204–1359 - [312]
49. Таким образом, они явно изобличаются в том, что порочат божественный промысл. И даже самым наивным людям, будь они хоть в высшей степени грубыми и вульгарными, немного потребуется [труда], чтобы ясно понять, насколько это абсурдно. А кто таким образом отброшен к неуместным крайностям и пропастям, для того было бы, пожалуй, великим легкомыслием полагать, будто результаты настоящих и будущих событий наступают, не будучи жестко обусловленными необходимостью[1552] и не подчиняясь непостижимым для всякого человека стечениям обстоятельств. Если же это так, и зависящее от нас, выходя из середины, спускается в бездонные глубины небытия, то какое ухищрение исключит [из этого общего правила] моего отца, чтобы ему не делать того, что спрядено неотвратимой судьбой и, таким образом, определенно пред-уведано Богом, и так осуществляется Промыслом, как ему случилось быть предуведанным, и так затем и осознается, как было определено и осуществлено высшим Промыслом, то есть — как произведение неотвратимой судьбы.
50. Ибо я также слышал, что не только мудрейшими сынами эллинов божественный промысл беспрепятственно называется случаем и судьбой, но и некоторыми нашими [святыми].
Так что следует одобрять то, что и мой отец, ведомый божественным промыслом, повинуясь неминуемой судьбе, разрешает — пусть варварам, но родным и друзьям — заклание тех, кои раз и навсегда приговорены Богом к уничтожению, и разграбление, и всевозможные угоны [людей в плен]. А они сетуют и порицают его, и ненавидят, и более всего мечтают избавиться от него, и весьма желают власти его зятя Палеолога, и призывают его, и не перестают, насколько это возможно, содействовать его козням против нас — и это при том, что они испокон веку постоянно слышат песни, в которых поется как об иных бедах, так и о том, что суждено этому [варварскому] народу завладеть всеми землями и городами и ворваться даже на улицы, площади и рынки этого величайшего города, Византия».
51. Этот Матфей хотел было и дальше продолжать в том же духе, но я прервал течение его речи и сказал ему следующее:
«Намереваясь утверждать божественный промысл, как это видится из построения твоей речи, ты незаметно для себя самого упраздняешь его и делаешь явно противоположное своему намерению. Усердно стараясь освободить своего отца от веских обвинений, ты в действительности показал, что и сам ты утопаешь в водах и потоках обвинений против него. Ибо, не зная причин вещей и событий и не умея ни характер следствий различать, ни прилагать к каждому из них подходящее мерило, ты, сам того не желая, с легкостью падаешь как раз в те ямы, которых хотел бы избегнуть.
Ибо не потому преступниками делается дурное и отвратительное, что Бог знает об этом прежде, чем оно произойдет, и не предведение — причина совершающихся зол; но поскольку они имеют совершиться в будущем, то и Богом поэтому предуведаны. Вернее же, если следует сказать здесь об этом точнее, они [просто] известны Бшу, а вовсе не предуведаны Им. Ибо то, что для нас является будущим, Бог видит одинаково с настоящим, пребывая во все века в состоянии собственной простоты и всегда существуя в никогда не изменяющемся настоящем.
52. И, видя [будущее], Он не изменяет с помощью некоего насилия то самовластие, которое Он с самого начала дал человеческой воле. Это подобно тому, как если бы кто, видя другого ходящим, объявил об этом вслух. Хотя утверждение говорящего в силу необходимости истинно, но идущий не потому идет, что говорящий говорит истину. Наоборот, поскольку идущий решил идти, то утверждение говорящего необходимо оказывается истинным. И это идущий — причина того, что утверждение говорящего соответствует истине, а место следствия занимает слово, идя вторым [после действия]. И хотя кажется, что в силу некоей причастности [обозначаемому] и слово, как следующий [за действием его] образ, так или иначе имеет необходимость быть истинным, но это не так. Ибо ни слово говорящего, ни глаз смотрящего не привносит никакой необходимости в свободу, [осуществляющуюся] в соответствии с никому не подвластной волей[1553] идущего.
53. Но, давай, если угодно, еще совершеннее разовьем мысль на другом примере. Положим, кто-то сегодня берет кусок дерева размером в три локтя[1554], чтобы сделать из него, скажем, посох, и обтесывает его по собственному спонтанному желанию, так что никто извне, из числа проходящих мимо и видящих [его за этим занятием], ничего ему не приказывает.
Ты и сам, я думаю, не подвергнешь сомнению ни то, что проходящие видят и сразу же понимают в общем виде, что это за посох, и какой он длины и толщины, ни то, что это смотрение не привносит в работу никакой необходимости. Итак, если и Бог одинаково видит всё — и происходящее, и имеющее произойти — как настоящее, то разве можно говорить, будто Божие видение и знание привносит какую-либо необходимость в действия тех, кому от природы дано совершать их свободно и непринужденно?
54. Ибо, как никакое человеческое зрение, как я уже сказал, ничему из того, что он видит, проходя мимо, не сообщает никакой вынужденной необходимости, так и Божие — называть ли его предведением или ведением — не применяет ни к чему из того, что Он видит совершающимся, никакого насилия, и никакой необходимости не порабощает свободу, раз и навсегда данную Им [человеческим] делам. Ведь Бог, одинаковым образом постоянно пребывающий в простоте своего настоящего, одинаковым образом видит происходящее и имеющее произойти [в будущем], и одно для Него ничуть не больше, чем другое, и Он в равной степени всегда предоставляет каждому данное ему самовластие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Славяне – крупнейшая этническая общность Европы, но что мы на самом деле о них знаем? Историки до сих пор спорят и о том, от кого они произошли, и о том, где находилась их родина, и откуда пошло самоназвание «славяне».
В трилогии вскрыты причины кризиса коммунизма в СССР, несостоятельности командной «плановой экономики», дан новый взгляд на возможные пути развития России. Особого внимания заслуживают идея о создании партии нового типа и новая идеология регулятивизма, являющиеся, по мнению автора, великим историческим шансом для России. Книга, написанная истинным патриотом, проливает свет на многие проблемы современности и представляет интерес для всех, кто обеспокоен судьбой Отечества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Современная Россия, являясь правопреемницей Советского Союза, сталкивается со многими проблемами, основанием для возникновения которых послужила крупнейшая геополитическая катастрофа XX века – распад СССР. Постепенно нарастают конфликты и противоречия в бывших советских республиках. Однако вместе с тем на постсоветском пространстве появляются и реализуются тенденции к экономической и военно-политической интеграции. Сложившаяся ситуация способствует тому, чтобы более серьезно обратиться к истории тех территорий, которые ранее входили в состав СССР, а до этого в состав Российской империи.
Фредерик Лейн – авторитетный американский исследователь – посвятил свой труд истории Венеции с самого ее основания в VI веке. Это рассказ о взлете и падении одной из первых европейских империй – уникальной в своем роде благодаря особому местоположению. Мореплавание, морские войны, государственное устройство, торговля, финансы, экономика, религия, искусство и ремесла – вот неполный перечень тем, которые рассматривает автор, представляя читателю образ блистательной Венецианской республики. Его также интересует повседневная жизнь венецианцев, политика, демография и многое другое, включая мифы, легенды и народные предания, которые чрезвычайно оживляют сухой перечень фактов и дат.