История отечественной почты. Часть 1 - [17]
Среди множества судных и уставных грамот наибольший интерес представляет новгородская 1389 г. В ней определялось, что частное лицо может вызвать на суд своего противника, оплатив стоимость проезда судебного чиновника или переслав по официальным каналам повестку — позовку. Кроме того, новгородская грамота устанавливала сроки вызова на суд: «А кто кого позовет в селе позовкой или дворянином, ино дать срок на сто верст две недели и ближе, а то по числу (из того же расчета)» [8].
Двухнедельный срок, установленный Новгородской судной грамотой, был достаточно жесткий. Кроме того, что ответчику должна быть доставлена позовка, обязывающая его к определенному дню, собрав нужные документы и свидетелей, прибыть на суд, ему разрешалось написать письмо в Новгород, подыскивая себе защитника. Пример этому можно найти в новгородских берестяных грамотах. В XIV в. Дорофей, вызванный на суд Федором, Нездовым внуком, писал «к Осипу с братией. Позаботься об мне» [9]. Осип должен был ответить, возьмется ли он за это дело. Если Дорофей жил за сто верст от Новгорода, то посыльные за две недели должны были проехать четыреста верст: отвезти позовку Дорофею, его грамотку Осипу, ответ адвоката подзащитному и, наконец, доставить в Новгород документы, оправдывающие Дорофея. Причем судебный исполнитель имел право проделать весь путь пешком. Этот случай предусматривал Судебник 1589 г. царя Федора Ивановича: «хочет (судебный пристав) пеш поди, хочет лошадь найми» [10].
Новгородская гривна (половинный обрубок) XIII–XIV вв. с выцарапанной надписью «Ониськова»
В Новгороде действовало несколько судов: княжеский, посадничий, церковно-владычий и суд тысяцкого. Население боярских и монастырских владений подлежало вотчинному суду. Многообразие судебных органов в Новгороде отвечало сложным политическим отношениям между княжеской властью и боярским правительством, между Новгородским государством и церковью, между боярами и городскими ремесленниками. При такой пестрой структуре судебных органов, казалось, должна быть различной и величина езда. К сожалению, сохранившиеся источники не позволяют ответить на этот вопрос.
Новгородская судная грамота не устанавливала стоимость пересылки позовок. Только из акта, данного Двинской земле в 1397–1398 гг., можно узнать, что отправитель судебной повестки платил тот же езд. Грамота определила езд от Орлеца (центр области) до Нижней Тоймы в 30 бел[12]. Между этими пунктами, если ехать вдоль Северной Двины, около 20 верст. Езд брался в оба конца. Так что получается примерно полкопейки за каждые 10 верст пути [11].
Стоимость пересылки позовок из Москвы в другие города была установлена в 1497 г. Судебником Ивана III. В нем статья 30 называлась «Указ о езде». Некоторые археографы, такие, как С. В. Юшков и Л. В. Черепнин, считают, что «Указ о езде» был принят правительством задолго до создания Судебника и при выработке общерусского свода законов вошел без изменения в его состав [12].
«Указ о езде» назначил тарифы для пересылки позовок из столицы в пятьдесят три города. Для этих городов была установлена постоянная величина езда. Исчислялась она в среднем шесть денег (три копейки) за 10 верст пути. В шесть раз выше, чем в Новгороде! Поэтому новгородские купцы и не хотели принимать московский «Указ о езде». Так же, как в Двинской уставной грамоте, езд брался в оба конца. Для некоторых мест прогоны были установлены произвольно. Хотя Коломна, Серпухов, Можайск и Клин удалены от Москвы на разные расстояния, езд до них был одинаковый — полтина (50 копеек). Еще более разительной была разница при исчислении проезда по южной дороге. От Москвы до Малоярославца без малого 100 верст, а до Калуги почти 150. До первого езда — полтина, до второго — рубль.
Интересно отметить стоимость пересылки позовок еще в некоторые города: «до Звенигорода 2 гривны (20 копеек), до Козельска рубль с четвертью, до Белева тож…. до Дмитрова 10 алтын (30 коп.)…. до Переславля 20 алтын, до Ростова рубль, до Еро-славля (Ярославля) рубль с четвертью, до Вологды пол — 3 рубля (2 руб. 50 коп.)…. до Двины и до Колмогор (Холмогор) о руб-лев московскаа, до Володимира рубль с четвертью…. до Суздаля рубль с четвертью…. до Новагорода Нижнего пол — 3 рубля…. до Твери рубль…. до Новагорода Великого пол — 3 рубля московска» [13].
Во времена грозного царя Ивана IV Васильевича в 1550 г. был выпущен новый Судебник. В отличие от старого кодекса в «Указ о езде» были добавлены стоимости проезда до Пскова, Смоленска, Иван-города, Лук Великих и Торопца, незадолго до этого вошедших в состав русского государства. Заканчивался указ следующей весьма примечательной фразой: «А где будет болши того верст, ино имать по тому ж разчету» [14]. Комментаторы этой статьи Судебника считают, что последнее указание косвенно подтверждает, что официальные лица могли посылаться не только из Москвы. В то же время законодатель не мог предусмотреть все возможные случаи поездок чиновников из одного города в другой и устанавливает лишь общий принцип исчисления причитающихся посланному сумм [15].
Сын Ивана Грозного Федор безо всяких изменений включил в свой Судебник 1589 г. «Указ о езде» из отцовского свода законов. Принцип исчисления прогонов был изложен следующим образом: «А езду имати на версту по денге, колко верст не буди» [16].
