История национальных воинских формирований Рабоче-Крестьянской Красной Армии в Средней Азии (1920-1938 гг.) - [12]
После этого в штаб военного округа (г. Ташкент) моментально последовал приказ на формирование вооруженного отряда из частей САВО. Заместитель командующего войсками САВО М.Я. Германович лично осуществлял отбор в афганский отряд. В итоге сформированный отряд был усилен красноармейцами из 1-го горнострелкового полка (гсп), 81-го горнокавалерийского полка (гкп) и 7-го конногорного артиллерийского дивизиона (кгадн) САВО. Отряд был прекрасно вооружён и экипирован, обеспечен запасом продовольствия и имел в своём распоряжение подвижную радиостанцию большой мощности. По решению военно-политического руководства страны, возглавил отряд общей численностью около двух тысяч человек известный командир периода Гражданской войны, в то время занимавший должность военного атташе в Афганистане, В.М. Примаков.
Советское руководство тщательно скрывало свою причастность к операции по возвращению прежнего правительства Амануллы-хана в Афганистан, в связи с этим весь отряд был одет в афганскую форму и по официальной версии войска САВО привлекались к боевым задачам «по ликвидации бандитизма на юге Туркестана».
Добившись больших успехов и захватив несколько городов в течение месяца, отряд продолжал двигаться на юг к столице Афганистана. Возглавлявший отряд В.М. Примаков 18 мая 1929 г. был экстренно вызван в Москву, а командование было возложено на комбрига А.И. Черепанова. В конце мая 1929 г. Аманулла-хан решив прекратить борьбу за возвращение на афганский престол и, похитив крупную сумму из государственного бюджета, бежал. Советский отряд, продолжая военные действия, мог восприниматься как войска государства-агрессора. В результате советские войска получили приказ на возвращение в САВО, однако советское командование продолжало разрабатывать операции по отстранению Хабибуллы от власти в Афганистане.
В октябре 1929 г. родственник сбежавшего Амануллы-хана бывший посол Афганистана в Париже генерал Мухаммад Надир-хан, используя британскую поддержку, сумел свергнуть узурпатора Хабибуллу (Бачаи Сакао) и новый англо-настроенный правитель значительно изменил внешнюю политику по отношению к Советскому Союзу.
На начальном этапе отношений СССР и Ирана сказывалась смена высших политических руководителей, которая в значительной степени оказала воздействие на внешнюю и внутреннюю политику обоих государств.
Из воспоминаний Б.Г. Бажанова, личного секретаря И.В. Сталина, писавшего о внешней политике СССР 1920-1930-х годах: «Все последние годы между Персией и СССР были всегда три-четыре спорных вопроса, по которым ни одна сторона не уступала, настаивая на своём праве. Это были вопросы о рыбных промыслах в пограничной зоне на Каспийском море (много икры), о нефтяных промыслах, и в особенности о линии границы, которая определяла, кому принадлежит очень богатый нефтью пограничный район»[70].
В январе 1926 г. министр иностранных дел СССР Г.В. Чичерин, по примеру советско-турецкого договора, предложил подписать соглашение «о нейтралитете, ненападении и неучастии во враждебных политических и экономических комбинациях, соглашениях и блоках». Правитель Ирана Резашах с этим предложением согласился, но только если этот договор будет в целом расширен[71].
В конце февраля 1926 г. были определены границы по рекам (от р. Гери-Руд до побережья Каспийского моря), в соответствии с этим была выявлена чёткость границы двух государств, соответственно, уменьшилось количество проблем с третьими странами[72]. Также Народный комитет торговли СССР предоставил Ирану значительные привилегии в торговле, что дало толчок в улучшение отношений между Советским Союзом и Ираном. В октябре 1926 г. советское руководство предложило Ирану проект совместного пакта, который закреплял соглашение 1921 г., но с учётом изменившейся геополитической ситуации[73].
Советское правительство также тесно поддерживало контакт и сотрудничало с социалистическими иранскими партиями. Так, Сулейман Мирза Искандари, ведущий из персидских социалистов и глава Рабочей Партии Ирана, был приглашен в Москву на 10-ю годовщину Октябрьской революции, где встретился со Сталиным и Чичериным[74].
В середине 1928 г. Меджлис (Персидское национальное собрание) утвердил закон о введении в Иране автономного таможенного тарифа, что явилось причиной отказа СССР от конвенции 1927 г.[75] Однако почти через год, 10 марта 1929 г. была заключена новая семилетняя «Таможенная конвенция между СССР и Персией», которая ввела льготы при ввозе в Союз из Ирана и из СССР в Персию сельскохозяйственных и промышленных товаров, а также поставила любые импортируемые и экспортируемые товары под защиту во время пребывания в другой стране[76]. В сентябре 1929 г. состоялось первое совещание по советско-иранскому торговому договору, где обе стороны смогли его обсудить, и иранцы получили его пробный вариант[77].
Сильное влияние на взаимоотношения между Ираном и СССР оказал экономический кризис начала 1930-х годов, который нанёс серьезный ущерб экономике и обострил международную обстановку в целом. В феврале 1931 г. советско-иранские отношения остыли из-за принятого Иранским правительством «антикоммунистического» закона.
