История меланхолии. О страхе, скуке и чувствительности в прежние времена и теперь - [54]
В чем же состояли проблемы Макса Вебера?
Все началось с нарушений речи и моторики. На лекциях он запинался и долго не мог найти подходящее слово (вспомним Каспара Барлеуса!). Потом пришло бессилие. Он не мог заставить себя ни читать, ни писать, ни говорить, даже ходьба давалась ему с трудом. После короткой прогулки он чувствовал себя утомленным. Но все это были цветочки по сравнению с настоящим страданием, которое приносила ему бессонница. Она мучила Вебера долгие годы и стала для него подлинным проклятием. С самого начала болезни он вел дневник, где описывал свое состояние, принятые лекарства, их действие. Типичная запись выглядит так: «Принял много брома, спал плохо». Вебер рассказывает о бессонных ночах, о том, как воспаленный мозг мечтал навсегда погрузиться в растительное состояние. Вебер страдает от ночных фантомов и непроизвольного семяизвержения. Сон (скорее, не-сон) — постоянная тема разговоров между ним и его женой. Эта тема позволяла им закамуфлировано обсуждать свои сексуальные проблемы, обходить стороной чувствительные или острые моменты и, кроме того, объединяла, поскольку Марианне тоже страдала бессонницей.
Бессонница создавала в жизни Вебера массу сложностей и управляла его существованием. В поездках чета Вебер предпочитала самые спокойные места и самые тихие комнаты в гостиницах, без всякого стеснения пользуясь всеми преимуществами, которые давала принадлежность к высшим кругам общества. Некоторые местности, например альпийский ландшафт, полностью лишали Вебера сна. За любое усилие, приложенное днем, — чтение, оживленная беседа, прогулка — ночью он расплачивался бессонницей. Вебер с ужасом отказался от приглашения на свадьбу сестры — это стоило бы ему трех бессонных ночей. Он считает очень точно: например, одна прогулка в лесу — три четверти ночи. Ночь у него в прямом смысле слова является отражением дня. Иногда Веберу кажется, что он может достичь баланса путем точного планирования: четыре недели — работа, четыре недели — отдых. В 1906 году он пишет, что «неплохо» справляется с интеллектуальным трудом, но физическое напряжение, связанное с говорением лишает его сна. Беседы с коллегами Брентано>38 и Зомбартом* во время поездки на Гельголанд оставили его без сил и обернулись «новыми приступами бессонницы». Привычка тревожно прислушиваться к себе и не делать то, что ему делать не хочется, сближает Вебера с другими чувствительными и уязвимыми гениями и напоминает, например, Чарльза Дарвина>18. Когда разразилась Первая мировая война и Веберу грозил призыв в армию, он написал официальное письмо, в котором отмечал, что не годен для военной службы, «так как полностью зависит от лекарств и сна». Бессонница стала для него козырной картой, которую он разыгрывал, когда нужно было от чего-то уклониться.
Что мы знаем о его бессонных ночах? То, что он постоянно думал о них днем и считал бессонные часы ночью. Что ночами вставал и объедался сыром. Утром жена по количеству оставшегося в кладовой сыра могла судить о том, сколько часов спал ее муж. Сигналом того, что ночь прошла тяжело, был также чулок, которым Вебер завязывал ручку двери, чтобы никто не вошел в спальню и не разбудил хозяина, если ему вдруг удастся заснуть.
Вебер стал специалистом по бессоннице. Он неоднократно предупреждал коллег об опасности перегрузок, за которыми следует интеллектуальный коллапс. В 1908 году он написал на удивление эмоциональное письмо с множеством восклицательных знаков и подчеркиваний молодому Роберту Михельсу, немецкому социологу, который подавал большие надежды:
«Если бы я не знал, какая беспокойная судьба уготована Вам при Ваших нагрузках и Вашем стиле жизни... Вы “сократили” ночную работу, но разве это поможет? Вы едете, “чтобы отдохнуть” (!!!) в Париж. И это — новые раздражители и новые нагрузки — не помогает (что ж тут удивительного!)? Поверьте мне, я прекрасно понимаю, что Вы находите в богемном стиле жизни, но знаю также, что, если продолжать в том же духе, неизбежно наступит срыв... Отложите на год все лекционные турне, все срочные дела, ложитесь каждый (каждый!) вечер спать в половине десятого, устройте себе отпуск на несколько недель и не берите с собой книг (никаких!) — тогда Ваш рабочий потенциал сохранится».
«Наступит срыв!» Складывается впечатление, будто в начале XX века эта угроза висела чуть ли не над каждым мужчиной, занимающимся интеллектуальным трудом. Сохранилось немало документальных свидетельств болезни, поражавшей, как правило, 30-летних мужчин. Веберу было 34, примерно таков же возраст пациентов стокгольмского доктора Фритьофа Ленмальма. Среди них много людей с университетским образованием, математиков, студентов. Их пример наглядно иллюстрирует общий тезис: карьеризм и форсированный темп работы, считавшиеся приметами времени, как оказалось, влияют на физическое самочувствие человека. Вебер видит опасность коллапса и предупреждает, что он может стать причиной самоубийства, если только человека не удержит ответственность за семью. Вообще, и он, и его современники на удивление открыто говорят о суициде, видя в нем мужественный выход из сложившейся ситуации в отсутствие других альтернатив.
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.