История меланхолии. О страхе, скуке и чувствительности в прежние времена и теперь - [28]
.
Современник Гранита педагог Вильхельм Шёстранд связывает акедию с перерасходом ментальной энергии>13. Он отмечает также, что этой теме, в отличие от популярной в 1940-е годы темы перенапряжения, уделялось незаслуженно мало внимания. Среди описанных им симптомов: агрессивное неприятие окружающего мира, отчаяние, восприятие интеллектуального труда как бесполезного и даже вредного. Чувство усталости, вялости, отвращение к самому себе и собственным творческим мукам за письменным столом или в лаборатории. Искусственная самоизоляция и монотонность труда, аскеза, напоминающая жизнь еремитов.
Шёстранд называет это состояние «мало приятным заболеванием интеллектуалов», неврозом, который особенно распространен среди людей с высшим образованием. Значит ли это, что в академической среде люди склонны к неврозам? Да, утверждает Шёстранд и говорит далее о сексуальной неудовлетворенности и экономической нестабильности, в сочетании с высокой планкой требований и сильной конкуренцией. Студенты берутся за невыполнимые задачи, профессура из последних сил изображает всеведение. Порочный и деструктивный маскарад.
«Как затворник, так и перфекционист носят панцирь, который постоянно проходит проверку на прочность: находясь в академических кругах среди людей с высоким уровнем интеллекта, человек очень быстро осознает и вынужден признать — перед лицом своей совести и перед лицом окружающих — неполноту собственных знаний. Отсюда рукой подать до невротических синдромов разного рода».
Похожие картины встречаются и в свидетельствах других представителей интеллектуальной элиты. Пол Бьерре>18 описывал, как в период обучения на медицинском факультете страдал от монотонной зубрежки, безликого преподавания, цинизма профессоров, высоких требований и предэкзаменационных страхов. Все вместе взятое действовало на студентов парализующе>14.
Интересно, что понятие акедии стало активно использоваться при анализе творческого пути и научной карьеры знаменитых писателей и ученых. Может ли, например, акедия вызвать длительный перерыв в творчестве? Этот вопрос был задан в 1960-е годы социологом Хансом Зеттербергом. По его мнению, акедию следует считать профессиональным фактором риска, ведущим к потере мотивации и снижению интереса к собственному предмету исследований>15. Религиозное содержание «греха лености» — нежелание работать для спасения души — переводится в план академической карьеры. Симптомы известны хорошо: чувство пустоты и мучительная неуверенность в себе. Но вызвано это состояние не внутренними, а внешними причинами, которые находятся в психосоциальном окружении человека.
Есть разные типы этого состояния.
Первый — акедия неудачника. Она поражает того, кто выбирает выдающиеся примеры для подражания, но постепенно понимает, что сам никогда не достигнет вершин. Или того, кто потратил годы на решение конкретной проблемы и не достиг желаемого результата, не получил признания, был критически воспринят коллегами. Того, кто не смог доказать, что нуждается в финансовой поддержке для продолжения исследований, и того, кто не получил желаемого продвижения по службе. А также того, кто увидел, что проблема, которой он занимается, уже решена и результаты опубликованы другим.
Акедия преуспевания — более сложный феномен. Неожиданный или быстрый научный успех влечет за собой большие перемены. Смещаются ориентиры, личность оказывается в новых условиях и, вслед за окружением, начинает предъявлять к себе новые требования. Успех парализует — это чувство хорошо знакомо многим нобелевским лауреатам. Кажется, будто новых мыслей нет, творческие силы иссякли. История науки пестрит подобными примерами. После завершения труда «Математические начала натуральной философии» Ньютон замолчал надолго. Майкл Фарадей был в течение длительных периодов своей жизни не способен к научной работе и с годами все больше замыкался в себе. Дарвин долго не осмеливался публиковать «Происхождение видов» и от этих сомнений даже заболел. Разрываясь между наукой и политикой, Макс Вебер в конце концов на несколько лет отошел и от того и от другого, поскольку был не в состоянии ни писать, ни преподавать. Гениальный математик Джон Форбс Нэш-младший боролся с нарастающим психическим заболеванием, а физик и нобелевский лауреат Ричард Фейнман рассказывал, как в течение нескольких лет пребывал в состоянии интеллектуального паралича. «Я просто не мог заставить себя думать ни над одной задачей: помню, как я написал одно или два предложения о какой-то проблеме, касающейся гамма-лучей, но дальше продвинуться не мог. Я был убежден, что из-за войны и всего прочего (смерти моей жены) я просто “выдохся”»>16.
И все же акедия преуспевания — явление редкое, особенно по сравнению с двумя следующими, гораздо более распространенными формами.
Специализированная акедия возникает тогда, когда награды и достижения концентрируются в научной сфере в ущерб социальным и личным отношениям (семья, друзья, свободное время, хобби). Исследователь прикладывает все силы к решению некой конкретной проблемы. Окно в окружающий мир закрывается, поле зрения сужается. Пример тому — Карл Линней. «Концентрируя взгляд на чем-то одном, теряя вкус к другим наукам, ты стоишь на пороге меланхолии», — писал он, комментируя собственный опыт. «Общение с людьми ограничивается обсуждением одной проблемы, ни о чем другом ты думать не можешь»
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.