История меланхолии. О страхе, скуке и чувствительности в прежние времена и теперь - [15]
Перепады настроения имеют определенную периодичность. Самый трудный для Тегнера период пришелся на 1825 год, канун его 40-летия (столько же лет было Каспару Барлеусу, когда тот впервые впал в меланхолию). Настроение Тегнера менялось скачкообразно: от уныния до самонадеянности. Все его существо, казалось, было пропитано меланхолией. Появления «черного эльфа» участились, и защититься от него Тегнеру стало нечем. Сексуальные аппетиты Тегнера возросли, он влюблялся во всех подряд, и каждый раз терпел фиаско. Сам Тегнер сравнивает себя с сатиром и говорит, что внутри него сидит «волосатый варвар» (см. выше главку о Сэмюэле Джонсоне!). Темнота вокруг него постепенно сгущается и окутывает его «черным саваном».
В 1840 году после приступа неизвестного заболевания Тегнер попадает в больницу в Шлезвиге. Там он проводит полгода в беспрерывном, лихорадочном творчестве, много пишет, много беседует на ученые темы со своим врачом, доктором Ессеном, которого в письмах домой называет «меланхолическим ослом».
Судя по данным исследователей, состояния Тегнера никогда не были типично депрессивными — с потерей чувства собственного достоинства, различными комплексами и неспособностью к действию.
Сам он считал себя меланхоликом ипохондрического типа, признаки которого нам уже хорошо известны: бурные физические проявления, резкая смена настроения — от отчаяния до экзальтации, импульсивность, поведение на грани дозволенного.
«Мысли о человеческой жизни ввергают меня в состояние ипохондрии и тоски, более же всего мне жаль самого себя», — пишет Тегнер. «Однако состояние это преходяще и часто сменяется дерзкой, кипучей радостью»>45. Ко всему сказанному добавляется целый ряд особых ощущений. Например, повышенная чувствительность, обостренная реакция на малейшее прикосновение. В душе Тегнера кипят сильные эмоции. Он хочет плакать — и не может (или просто боится выглядеть немужественно?). Излишняя рассудочность «как водоворот, перемалывает и затягивает все, что попадается на пути».
Состояние Тегнера, таким образом, формируется в русле существовавших в то время представлений о том, каким должен быть темперамент поэта. Мрак вокруг него — то, что осталось после добровольного самосожжения: «мятущаяся душа сама выбрала себе пытку и сгорела в собственном огне»>10. Но меланхолия не лишает Тегнера способности к самовыражению и вместо немоты оборачивается продуманным красноречием. Творческая продуктивность поэта очень высока. Не менее увлеченно и страстно Тегнер отдается написанию писем.
Из сказанного видно, что меланхолия Тегнера — состояние, имеющее высокий статус, сопряженное с творчеством и самореф-лексией. Личность сама выстраивает его, проявляя утонченную чувствительность и детально описывая симптомы. Какой прекрасный материал для писем: ранимость, томящие предчувствия, презрение к себе, страхи и бездонное страдание! Не исключено, что эпистолярный жанр был для Тегнера своего рода тренировочной площадкой, где он исследовал тончайшие нюансы чувств и отрабатывал языковые приемы. Его письма обращались в его ближайшем окружении, а наиболее яркие пассажи зачитывались вслух в аристократических салонах. Таким образом создавалось информационное пространство, в котором распространялось и культивировалось состояние, получившее в обществе высокий статус.
Но иногда сам Тегнер сомневался в величии меланхолии. Причины, вызывающие мрак, писал он, следует искать в «страстях, которые находятся на самом дне чаши жизни».
В описании жизни Тегнера постоянно повторяется мотив пристрастия к телесным наслаждениям, еде и питью. Пунш, коньяк, портвейн и арак с самого утра, горы заливных и паштетов и как следствие — колики и несварение желудка. Неумеренные сексуальные аппетиты, которые с учетом необходимости соблюдения приличий доставляют немало неудобств.
Пристрастие меланхолии ко всему грубому и низкому, к излишествам и обжорству представляет собой любопытный феномен. В ранние периоды меланхолии о нем говорили очень много: меланхоликов считали несчастными существами, компенсирующими отторжение от социума неумеренной едой и питьем или деструктивным самокопанием. Неутолимый голод проявлялся во всех сферах, включая сексуальную. По словам Роберта Бёртона, похоть побуждала меланхоликов ко всякого рода извращениям.
Так родился образ постоянно голодного меланхолика, который стремится куда-то вперед и вперед ко все большим потерям. Психоаналитики говорят, что, страдая от некой утраты, меланхолики пытаются заполнить внутреннюю пустоту и утолить голод души «иной пищей». С другой стороны, обжорство символизирует саму утрату: еда поглощается, жуется, глотается, переваривается и выходит из организма. Согласно еще одной точке зрения, пост, истощающий тело, освобождает человека для творчества, насыщение тела есть духовная смерть. Эстетика голода особенно характерна для современного понимания меланхолии>46.
Таким образом, все, что связано с едой, представляет для меланхолика проблему. Бёртон посвятил 20 страниц своего труда перечислению того, что меланхоликам не надо есть. Текст представляет собой длинный каталог кулинарных искушений, доступных в XVII веке
Автор, являющийся одним из руководителей Литературно-Философской группы «Бастион», рассматривает такого рода образования как центры кристаллизации при создании нового пассионарного суперэтноса, который создаст счастливую православную российскую Империю, где несогласных будут давить «во всем обществе снизу доверху», а «во властных и интеллектуальных структурах — не давить, а просто ампутировать».
Автор, кандидат исторических наук, на многочисленных примерах показывает, что империи в целом более устойчивые политические образования, нежели моноэтнические государства.
В книге публикуются результаты историко-философских исследований концепций Аристотеля и его последователей, а также комментированные переводы их сочинений. Показаны особенности усвоения, влияния и трансформации аристотелевских идей не только в ранний период развития европейской науки и культуры, но и в более поздние эпохи — Средние века и Новое время. Обсуждаются впервые переведенные на русский язык ранние биографии Аристотеля. Анализируются те теории аристотелевской натурфилософии, которые имеют отношение к человеку и его телу. Издание подготовлено при поддержке Российского научного фонда (РНФ), в рамках Проекта (№ 15-18-30005) «Наследие Аристотеля как конституирующий элемент европейской рациональности в исторической перспективе». Рецензенты: Член-корреспондент РАН, доктор исторических наук Репина Л.П. Доктор философских наук Мамчур Е.А. Под общей редакцией М.С.
Книга представляет собой интеллектуальную биографию великого философа XX века. Это первая биография Витгенштейна, изданная на русском языке. Особенностью книги является то, что увлекательное изложение жизни Витгенштейна переплетается с интеллектуальными импровизациями автора (он назвал их «рассуждениями о формах жизни») на темы биографии Витгенштейна и его творчества, а также теоретическими экскурсами, посвященными основным произведениям великого австрийского философа. Для философов, логиков, филологов, семиотиков, лингвистов, для всех, кому дорого культурное наследие уходящего XX столетия.
Вниманию читателя предлагается один из самых знаменитых и вместе с тем экзотических текстов европейского барокко – «Основания новой науки об общей природе наций» неаполитанского философа Джамбаттисты Вико (1668–1774). Создание «Новой науки» была поистине титанической попыткой Вико ответить на волновавший его современников вопрос о том, какие силы и законы – природные или сверхъестественные – приняли участие в возникновении на Земле человека и общества и продолжают определять судьбу человечества на протяжении разных исторических эпох.
В этом сочинении, предназначенном для широкого круга читателей, – просто и доступно, насколько только это возможно, – изложены основополагающие знания и представления, небесполезные тем, кто сохранил интерес к пониманию того, кто мы, откуда и куда идём; по сути, к пониманию того, что происходит вокруг нас. В своей книге автор рассуждает о зарождении и развитии жизни и общества; развитии от материи к духовности. При этом весь процесс изложен как следствие взаимодействий противоборствующих сторон, – начиная с атомов и заканчивая государствами.