История матери - [84]

Неожиданно она ощутила боль в животе. Согнувшись вдвое, Джессика попыталась сосредоточиться, когда от шока из ее горла вырвался крик, разбудивший мужа.

– Джесс?

Она слышала, как он встал с кровати, слышала, как скрипнул матрас и щелкнул выключатель лампы, пока она сидела, согнувшись и стараясь задержать дыхание. Войдя в ванную комнату, Мэттью включил свет. Видимо, он был поражен. Она перевела взгляд вниз, на свои спущенные пижамные брюки, и увидела, что они промокли в луже ярко-красной крови. Она истекала кровью.

– О господи! Оставайся здесь! Не шевелись. – Бегом вернувшись в спальню, Мэттью схватил телефон. Она не знала, кого он собирается позвать. Она посмотрела вниз, не в силах оторвать глаз от большого алого пятна, которое теперь растекалось по ее бедрам, рукам и икрам. Казалось, время остановилось.

Именно этого она и желала, однако Джессика совсем не испытывала того облегчения, которого ожидала, только боль, страх и ненависть к себе. Но было слишком поздно для того, чтобы все повернуть назад. Ее желание исполнилось. Это была ее вина.

В больнице, пока Джессику приводили в порядок, Мэттью ответил на заданные ему вопросы. Потом она лежала на покрытой клеенкой кушетке, выданная в больнице ночная рубашка была задрана наверх, открывая живот. Мэттью сидел рядом и время от времени неуверенно клал руку ей на плечо, нервно давая ей понять, что он здесь, и пытаясь при этом оставаться спокойным. Несколько раз она слышала, как он тяжело вздохнул.

– Итак, Джесс, что мы имеем? – в палату, плотно закрыв за собой дверь, вошла собранная и энергичная женщина – специалист по ультразвуковой эхографии. Благодаря ее дружелюбной и деловой манере поведения напряжение спало. – На следующей неделе, то есть на двадцать второй неделе беременности, вам должны были провести очередное ультразвуковое исследование, верно?

Джессика кивнула.

– Постарайтесь расслабиться, – вкрадчиво проговорила она, ни на секунду не отрывая взгляда от стоявшего перед ней монитора.

Джессика внимательно посмотрела на экран. Почти тотчас же на нем появилось зернистое серо-белое изображение. Оно было похоже на то, что она видела на предыдущем исследовании, но крупнее и значительно отчетливее. Ее ребенок. Теперь Мэттью схватил ее за руку, она не могла бы с уверенностью сказать, кто кого поддерживает.

Джессика видела, как, сосредоточившись, врач облизала нижнюю губу кончиком языка, прищурившись, она пристально смотрела на экран, неторопливо и молча делая свою работу. Наконец она убрала зонд с живота Джессики и выпрямилась.

– Потерпите минутку, Джессика. Я пойду позову одного из моих коллег. Я хочу услышать еще чье-нибудь мнение. Я долго не задержусь. – Когда она вставала со стула и выходила из комнаты, на ее лице промелькнула натянутая улыбка.

– Как ты? – послышался голос Мэттью сбоку от ее головы.

Джессика пожала плечами. Как она? Она не знала. Она действительно не знала. Ей казалось, что она не имеет к этому никакого отношения, что она посторонняя, словно она наблюдает за собой со стороны, паря где-то рядом с люминесцентными светильниками с заключенными внутри них перегоревшими лампами.

– Доброе утро, доброе утро, – отрывисто проговорил лысеющий доктор. Не тратя времени на любезности, он сразу подошел к монитору и стал пристально разглядывать сквозь очки помеченную крестиком точку на экране.

– Да. – Кивнув, он выпрямился и снял очки. Прежде чем начать говорить, он, держа очки в руке, постучал ими о зубы. Когда же он заговорил, то закрыл глаза, словно молился.

– Мы разобрались с последствиями вашего кровотечения, миссис Дин. – Он глубоко вздохнул. – Боюсь, что эта новость вас не обрадует. – Он умолк, глядя на Мэттью с благосклонной улыбкой. – Мы с коллегой пришли к выводу, что не видим на экране сердцебиения плода.

Наступила тишина.

– Может… может быть, вы просто не видите его? Нельзя ли попробовать еще раз? – попросил Мэттью.

– Боюсь, что нет. – Доктор снова улыбнулся. – Мы посмотрели очень тщательно, и я сказал бы, что, глядя на измерения, это имело место уже неделю или две назад. Мне очень жаль.

Все вчетвером молчали, осознавая услышанное.

– Что будет теперь? – едва слышно спросил Мэттью.

– Мы дадим вам минуту или пару минут, а потом вернемся и объясним, что мы можем предложить вам. – Он кивнул им обоим и вышел из комнаты вместе с коллегой, с виноватым видом ускользнувшей вслед за ним.

Мэттью встал и посмотрел на жену, с безучастным лицом лежавшую на кушетке. Она опустила рубашку, накрывая свой ставший бесполезным живот.

– Я хочу, чтобы все было сделано как можно быстрее, Мэтт. Я не желаю больше лежать здесь дольше, чем необходимо. – Она в первый раз посмотрела на него, ошеломленная тем, что его лицо сморщилось от слез.

– Все будет хорошо, все будет хорошо. – Он взял ее руку в свою и поцеловал ее пальцы.

Проведя рукой по покрытому полиэтиленом матрасу, она почувствовала, что ее затуманенное сознание путается. Ей ввели лекарственное средство для подготовки к наркозу, на руке была зафиксирована канюля точно так же, как тогда, когда она рожала Лилли, но на этот раз для процедуры совершенно иного рода. Процедура – так в конце концов было сказано, процедура, а не роды. «Эвакуация остаточных продуктов зачатия» – это был отвратительный, бесчеловечный термин, но, по-видимому, резонный. Что до Джессики, то она восприняла его с благодарностью.