Десять лет назад
Кэтрин Брукер наблюдала, как жизнь покидает тело ее супруга. Она могла бы поклясться, что видела черную змею его души, которая выскользнула из его груди и просочилась куда-то сквозь пол. Женщина откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула. Она ожидала эйфории или, по крайней мере, облегчения. И уж никак не рассчитывала на то странное онемение, которое ее внезапно охватило. Вспомнив, что в соседней комнате спят дети, Кэтрин закрыла глаза и пожелала им хорошенько выспаться, понимая — ближайшее время будет для них весьма неспокойным. Да, как обычно, она подумала прежде всего о своих детях — сыне и дочери.
Комната, в которой Кэтрин находилась, казалась странным образом пустой, даже несмотря на залитую кровью кровать, на которой лежал труп. Атмосфера представлялась женщине вполне себе умиротворенной, а температура в комнате — идеальной.
Кэтрин ощутила хоть и не сильное, но разочарование. Она-то ждала совершенно других эмоций.
Переодевшись в джинсы и свитер, женщина безучастно застыла у кровати, где лежало окровавленное тело ее мужа. Хорошенько подумав и взвесив все варианты, она впервые в своей жизни набрала номер службы спасения.
Те действия, которые она проигрывала до этого дня в голове бесчисленное множество раз, казались ей теперь какими-то нереальными. Хотя в сознании Кэтрин звонки в службу спасения были логичными в случае происшествий не столь значительных — скажем, если ребенок сломал ногу или у соседей горит дом.
— Служба спасения! С кем вас соединить? — спросил голос на том конце провода.
Кэтрин заколебалась:
— Да. Здравствуйте… Даже и не знаю с кем…
— Не знаете? — удивилась ее собеседница.
— Думаю, тут нужна «Скорая помощь». Или полиция. Или и то и другое. Простите. Я же говорю, что и сама толком не знаю!
— Расскажите, что у вас случилось? — попросил голос в трубке.
— О да, конечно. Видите ли, я только что убила своего мужа, — выпалила Кэтрин.
Женщина на другом конце провода поперхнулась:
— Прошу прощения, вы… Что? Связь ужасная, плохо слышно, мэм.
— Понимаю. Все понимаю. Простите, я сейчас поясню, в чем дело. В этой комнате всегда плохо берет, даже если звонишь соседям. Я вам набрала из спальни, и тут, как я уже сказала, очень плохо ловит связь. Мой сын уверен, что это деревья блокируют сигнал: мы уже спилили несколько, но это не помогло. Да и компьютеры из соседнего офисного здания, скорее всего, перекрывают соединение. Мы собираемся с этим разобраться, но пока руки не дошли. Да. Так вот. Я только что убила своего мужа.
* * *
Лампочка над головой Кэтрин мигнула — похоже, пора было ее менять. Скоро она начнет действовать женщине на нервы.
— Так это вы? — спросили ее.
Роланд Гиринг сложил ладони пирамидкой, перенеся вес на локти и уперев в стол свои мускулистые руки. Его голос опустился на октаву: ответ на этот вопрос был ему необходим, но в то же время Роланд боялся его услышать.
— Я? — переспросила Кэтрин.
— Да, Кэтрин, вы?
Следователь смотрел женщине прямо в глаза, пытаясь внушить ей доверие, желание честно ответить ему. Гиринг сразу мог различить, когда ему лгут — в этом он полагался на свои инстинкты. Столько лет проработав с подозреваемыми, он хорошо знал — иногда, чтобы понять, врет человек или нет, достаточно внимательно рассмотреть его зрачки.
— Обычно на этом этапе я таких вопросов не задаю, но я ведь ваш друг — и друг Марка — и просто не могу не задать этот вопрос.
— Да, конечно, я все понимаю.
Кэтрин улыбнулась какой-то скользящей улыбкой, теребя большим и указательным пальцами пряди за ушами.
Гиринга ее спокойствие приводило в замешательство: Кэтрин вела себя совсем не так, как другие женщины в подобных ситуациях. Обычно они визжат, плачут и крайне агрессивны. Одним словом, ведут себя так, как будто с ними обошлись крайне несправедливо. Внешний вид Кэтрин же говорил Роланду, что она абсолютно спокойна.
Кэтрин вспомнила застывший, стеклянный взгляд мужа. То, как его пальцы сжимались и разжимались, пока легкие его медленно прекращали свою работу. Она наморщила нос — женщина до сих пор чувствовала стальной аромат крови Марка, брызгающей из артерий. Этот запах был ей одновременно отвратителен и приятен. Кэтрин словно чувствовала вкус крови.
