История изучения восточных языков в русской императорской армии - [44]
Задаваясь вопросом, почему при таких тягостных условиях прохождения службы офицеры все-таки стремятся попасть на курс восточных языков, капитан Ягелло сам дает ответ: «Во-первых, по незнанию. Большинство офицеров, поступающих на курс, часто недостаточно, а то и совсем, неосведомлены с настоящим положением дела, так как слухи о бесцельности окончания курса и незавидной участи “восточника” достигают офицеров во всей своей наготе лишь только “на месте”, т. е. уже слишком поздно. Впрочем, за последнее время сведения подобного рода все чаще и чаще стали проникать в печать. Этим и объясняется, почему число желающих с каждым годом уменьшается <…>. Во-вторых, из жажды знаний и более широкой деятельности, чем в строю; наконец, по многим другим причинам. Во всяком случае, чем бы ни руководствовались офицеры, идя на курс, факт неоспоримый тот, что они портят свою карьеру и бывают вынуждены, против желания, оставить Восток и бежать обратно в строй или в Европейскую Россию»[293].
Вкрывая недостатки использования военно-востоковедных кадров на местах, капитан Ягелло выражал в записке твердую уверенность в необходимости таких специалистов для нужд императорской армии. «Кто может снять завесу будущего? – отмечал он. – Кто мог предсказать факт и результаты китайско-японского столкновения [1895 г.], последних событий в Китае[294] и ожесточенную и бессмысленную грызню Англии с бурами. События разворачиваются так быстро и неожиданно, что преступно не готовиться к возможному[295]. Случись вооруженное столкновение, государству понадобится целая армия военных востоковедов, не простых переводчиков (курсив мой. – М. Б.), а лиц, которым можно было бы доверить различные серьезные и сложные государственные военные задачи как внутри империи, так равно и заграницей, в восточных странах. На этот случай необходим уже готовый запас интеллигентных военных востоковедов»[296].
Капитан Ягелло высказался в своей записке за необходимость проведения коренных преобразований в системе подготовки и использования военно-востоковедных кадров. Прежде всего, он считал необходимым объединить все существовавшие языковые курсы в один, выбрав за его основу действовавшие в Петербурге офицерские курсы восточных языков при Первом департаменте МИД. Передать руководство курсами в ведение Азиатской части Главного штаба[297] как органа военного управления, непосредственно отвечающего за координацию действий с азиатскими военными округами и лучше осведомленного в возможностях наиболее рационального использования военно-востоковедных кадров. Ввести в программу объединенного курса восточных языков дополнительные предметы: историю Востока, полицейское право, политическую экономию, статистику, обычное право, английский язык и язык индустани (последний вместо самостоятельного курса индустани в Ташкенте).
В дополнение к этим мерам капитан Ягелло предлагал с целью облегчения учебного процесса и отсутствия необходимости офицерам изучать все восточные языки, предусмотренные программой, разделить курс на два отделения: иранское – арабский язык, персидский и индустани; тюркское – арабский, турецкий и татарский. Остальные предметы сделать обязательными для всех слушателей курса. Для преподавания на курсе привлекать выпускников, окончивших курс. Он также высказывался за необходимость приравнять курс восточных языков к другим военным академиям[298]. Для выпускников курса предлагалось установить все академические права, которыми пользовались выпускники военных академий: право на денежную награду в размере годового жалованья, право на производство в следующий чин и льготное производство в штаб-офицеры[299].
Для изучения других восточных языков, не предусмотренных программой на новом курсе, но необходимых для азиатских военных округов, таких как таджикский, сартовский[300], киргизский и туркменский, капитан Ягелло предлагал в дополнение к петербургскому курсу учредить одногодичные курсы местных наречий. Такие курсы он предлагал создать: в Тифлисе – для азербайджанского и турецкого языков, в Асхабаде – для персидского и туркменского, в Ташкенте – для сартовского и киргизского. Такие курсы, по мысли Ягелло, могли находиться в ведении выпускников, окончивших петербургский курс. Основная цель их – дать возможность изучить местные языки как офицерам-выпускникам петербургского курса, оказавшимся на службе в азиатских военных округах, так и строевым офицерам[301].
В силу содержавшихся в записке критических высказываний о деятельности курсов языка индустани в Ташкенте, которые незадолго до того возглавил капитан Ягелло, его записка, адресованная военному министру, не ушла дальше окружного штаба, хотя с некоторыми ее положениями, как видно из пометок на полях документа, начальник штаба Туркестанского военного округа генерал-лейтенант Вс. В. Сахаров вполне был согласен. Остается только сожалеть, что столь важные и заслуживающие внимания предложения не были доведены до высшего военного руководства.
Комиссия Главного штаба, рассмотрев весь имевшийся справочный материал и изучив заключения командующих Кавказского и Туркестанского военных округов, пришла к выводу о необходимости сохранить только офицерский курс в Петербурге, но выработать для него совершенно новые начала, которые бы в полной мере учитывали интересы Кавказского и Туркестанского военных округов. Основные предложения комиссии касались учебной программы курсов, которая должна была включать изучение: языков – арабского, персидского, турецкого, чагатайского, английского и французского; курсов международного права, политической экономии и общей статистики, основ торгового, гражданского и полицейского права; судопроизводства и административного права; положений об управлении Туркестаном, Кавказом и степными областями; военной статистики с подробным военным обзором пограничных районов, ситуационного черчения.
