История иудаизма - [169]

Ашкеназские мужчины тоже часто читали «Цэна у-рэна», хотя на людях презрительно отзывались об этой книге как о «женском чтении». Несколько позже среди сефардов Западной Европы и Средиземноморья аналогичную функцию популяризации религиозных представлений как среди мужчин, так и среди женщин сыграл труд «Ме-ам лоэз» — комментарий к Библии, написанный на еврейско-испанском языке. «Ме-ам лоэз» был начат Яаковом Кули в Константинополе в первой четверти XVIII века и является смесью ѓалахи, мидраша и каббалы с легендами, пословицами и историями. При жизни Кули (умер в 1732 году) в печать поступил только том, посвященный Книге Берешит (Бытия); остаток комментария к Пятикнижию был завершен по рукописям автора другими мудрецами и опубликован в течение следующих пятидесяти лет. Уже в XIX веке книга, завоевавшая любовь читателей не в последнюю очередь благодаря увлекательному литературному стилю, не раз дополнялась [19].

Популярность подобных книг говорит о том, что влияние книгопечатания как катализатора религиозных изменений трудно переоценить. Уже в XVI веке доступность печатных изданий Вавилонского Талмуда привела к появлению новых методов обучения в ешивах с тщательным разбором мельчайших деталей текста. Благодаря печати ѓалахот нормы и стандарты поведения из местных стали глобальными. Как мы увидим в следующей главе, в XVI веке кодификация еврейского права происходила активнее, чем когда-либо прежде.

15. Новая определенность и новый мистицизм

Кодификаторы

Навещать больного — религиозная обязанность. Родственники и друзья могут навестить его сразу, а посторонние через три дня. Если же болезнь наступила внезапно, то и посторонние приходят навестить больного сразу. Даже и выдающемуся человеку следует навещать человека незначительного, можно и не один раз в день — даже если он того же возраста, что и больной. Тот, кто посещает больного часто, достоин хвалы, если только он не утомляет больного. Примечание: Некоторые говорят, что больного разрешается посещать и недругу. Но это не кажется мне правильным. Не следует человеку навещать своего врага, когда он болен, или утешать его в трауре, чтобы тот не подумал, что он радуется его беде, и не опечалился зря. Эта точка зрения кажется мне верной.

Тот, кто посещает больного, не должен сидеть ни на кровати, ни на стуле, ни на табурете, но должен почтительно запахнуть одежду и сесть перед больным, ибо Шхина находится над головой больного. Примечание: Это правило действует, только если больной лежит на земле, так что сидящий будет располагаться выше него; но, если он лежит на кровати, пришедший может сидеть на стуле или на табурете. Таков наш обычай.

Не навещают больных в первые три часа дня, поскольку в эти часы болезнь становится легче, и навещающий может подумать, что не требуется молиться за этого больного. Не навещают и в последние три часа дня, поскольку в эти часы болезнь всего тяжелее, и навещающий может подумать, что молиться за этого больного уже бесполезно. Примечание: Если человек навестил больного и не помолился о его выздоровлении, он не выполнил заповедь посещения больного.

Подобные предписания на каждый случай жизни, как бытовой, так и интимной, содержатся в книге «Шульхан арух» («Накрытый стол») Йосефа Каро, печатаемой обычно с примечаниями Моше Иссерлеса, получившими название «Мапа» («Скатерть»). «Шульхан арух», откуда взят процитированный отрывок, почти сразу после публикации в XVI веке стал стандартным руководством для большинства еврейских общин; сефардские общины поступают в соответствии с мнением Каро, а ашкеназские — в соответствии с мнением Иссерлеса. Эти мудрецы предельно четко и точно изложили правила, которым необходимо следовать в повседневной жизни; нравственные поучения органично переплетены с практическими законами. В «Шульхан арухе» рассматриваются благословения, молитвы, обычаи суббот и праздников, законы кашрута, законы о соблюдении траура, обетах, уважении к родителям, благотворительности, законы о семейном положении (в том числе о браке и разводе), а также еврейское гражданское право в том виде, в каком оно применялось в диаспоре. Как же получилось, что свод этих двух авторов завоевал такую популярность? [1]

Великий сефардский мудрец Йосеф Каро оставил удивительный дневник, озаглавленный «Магид мешарим» («Провозвестник праведности»). В этом дневнике рассказывается о магиде (в данном случае ангеле-учителе), являвшемся рабби Йосефу по ночам свыше пятидесяти лет. Магид — живое воплощение Мишны — призывал Каро не только к высоконравственному поведению, но и к аскезе, упрекая его за излишнее количество выпитого вина или съеденное мясо, поощряя надежды на мученическую смерть и увещевая изучать тайны каббалы. Как ни трудно найти что-то общее между сухим и ясным изложением «Шульхан аруха» и таинственным магидом, чьи поучения сами собой исходили из уст Каро, ясно, что сам Каро считал магида неотъемлемой частью своей религиозности и в те моменты, когда он занимался ѓалахическими разъяснениями. Как признавал сам рабби Йосеф, для прихода магида необходима была абсолютная сосредоточенность: