История иудаизма - [167]

Воззрения Баруха Спинозы, младшего современника Акосты, столь же мало повлияли на развитие современного ему иудаизма, несмотря на важность трудов Спинозы в более широком контексте истории европейской мысли: Спиноза был одним из предвестников Просвещения, которое в следующем столетии триумфальным шествием прокатилось по Европе. Позднее некоторые еврейские мыслители считали Спинозу «первым современным евреем». В год гибели Акосты Спинозе было восемь лет. Он родился в семье португальских марранов, обосновавшихся в Амстердаме. В испано-португальской общине Барух получил традиционное еврейское образование, великолепно изучил Библию и иврит. В отличие от Акосты, Спиноза происходил из богатой купеческой семьи и к тому же зарабатывал себе на жизнь шлифованием линз (эта профессия, возможно, способствовала его смерти от чахотки в 1677 году в возрасте всего сорока четырех лет). В своем «Богословско-политическом трактате» Спиноза подверг критике не только иудаизм, но и религию, основанную на сверхъестественном, в целом. Он настаивал, что все необходимо судить силой разума, а чудес не бывает. Враги обвиняли Спинозу в атеизме, хотя сам он утверждал, что вся природа управляется вечными и необходимыми законами Бога. В «Этике» философ заключил, что все в мире является тем или иным аспектом Бога. Этот пантеистический взгляд исключал возможность получения знания через откровение и подрывал основы как еврейской, так и христианской космогонии. Более того, Спиноза заключил, что Библию следует изучать с применением тех же научных методов анализа, что и природу. В возрасте двадцати четырех лет он был подвергнут амстердамской общиной отлучению за утверждение о том, что Моисей не был автором Пятикнижия. После этого Спиноза старался вести по возможности тихую созерцательную жизнь в Гааге, вдали от общественных дел, невзирая на частые нападки, которым он подвергался за свои скандальные труды со стороны как христиан всех конфессий, так и иудеев. К концу жизни Спинозы большинство его друзей составляли христиане, хотя сам он с отвращением относился к перспективе крещения и ухитрился — удивительный случай для той эпохи — окончить свои дни, не относя себя ни к одной религиозной группе [14].

Евреи, жившие в исламской Османской империи, в целом подвергались меньшему давлению со стороны иноверцев. Весьма впечатляющей была карьера Йосефа Наси. Он родился в богатой семье португальских марранов около 1524 года, подростком — в 1537 году — уехал из Лиссабона в Антверпен и после долгих странствий по Европе стал в конечном итоге личным другом султана Селима III, взошедшего на трон в 1566 году. Йосеф получил титул герцога острова Наксос, а его столь же влиятельная тетка Грация Наси получила концессии на земли в Палестине; она восстановила разрушенные стены Тверии и пригласила итальянских евреев селиться в городе. Но гарантировать, что подобная терпимость сохранится, было невозможно: всего через несколько десятилетий владыка другой восточной державы, персидский шах Аббас I (1588–1629) — первый мусульманский правитель Персии, проявивший интерес к еврейской Библии, — невзлюбил евреев по причинам, теперь уже неясным, и повелел иудеям, жившим в его столице Исфахане, принять ислам. Когда в 1629 году Аббас I умер, те открыто вернулись к религии предков, но в 1656 году Аббас II вновь заставил их перейти в ислам, на этот раз принудив дать клятвы порвать с еврейским прошлым. При этом новообращенные получили прозвание «новых мусульман» (джедид аль-ислам), на самом деле уже подразумевавшее, что они продолжают тайно хранить верность еврейским обычаям [15].

Появление еврейских общин в географически удаленных регионах, например на островах Карибского моря, а также наличие в некоторых крупных городах (Константинополь, Венеция, Амстердам) нескольких еврейских общин, имеющих различное происхождение, молитвы и обычаи, неизбежно влекло за собой сложности в вопросе о том, кому из религиозных авторитетов подчиняться. Эти сложности лишь отчасти смягчались ростом влиятельных светских еврейских общинных организаций (характерный пример — Ваад четырех земель, руководивший огромным конгломератом местных и региональных еврейских общин в Восточной Европе). Чем сложнее становилась структура этих организаций и чем более росло их влияние, тем меньше власти оставалось у раввинов, особенно в Западной Европе [16].

К началу XVI века служба общинного раввина стала отдельной профессией: нанятый общиной раввин должен был выполнять стандартные действия — от разбора судебных дел, заключения и расторжения браков до проповедей в синагоге и обучения всех заинтересованных евреев общины Мишне (ежедневно после утренней молитвы в синагоге), а учеников ешивы — Талмуду. Раввин по-прежнему назначался на определенный срок. В канторах, ведущих общую молитву, ашкеназские общины ценили приятный голос и музыкальные способности, а на нравственную или религиозную репутацию не обращали внимания, не говоря уже об учености; и хотя некоторые раввины были по совместительству и неплохими канторами, зачастую эту должность занимал отдельный профессионал. Сефардские раввины в среднем чаще должны были выполнять весь спектр религиозных обязанностей, необходимых для нормальной жизни общины.