История иудаизма - [168]
Вся раввинистическая система строилась на послушании и конформизме членов общины, так что изнутри последней усомниться в авторитете раввина было делом немыслимым. Потому-то, если подобное случалось, общины оказывались не готовы к эксцессам, как мы уже знаем по печальному опыту Акосты и Спинозы в Амстердаме. Всеобщее повиновение было тем более удивительным в городах, где жили смешанные общины, например в Венеции, где евреи, соблюдавшие различные традиции, жили бок о бок без всяких конфликтов. Если общинный раввин чего-то и боялся, так это того, что богатые светские руководители общины (которым на практике контроль над общинными финансами давал значительное влияние, хотя теоретически в религиозных вопросах они полагались на ученость и благочестие раввина) не продлят с ним договор по истечении срока. Кроме того, община могла обратиться в совет мудрецов с просьбой вынести мнение о поведении раввина или его воззрениях, но в большей части еврейского мира власть таких советов заключалась лишь в моральном авторитете их участников.
В первой половине XVI века ученый талмудист Яаков Берав, родившийся в Испании, служивший раввином в Фесе и Египте, а затем поселившийся в Цфате, попытался восстановить институт смихи (рукоположения в раввины), существовавший у амораев Палестины тысячей лет ранее (см. главу 11). Согласно Вавилонскому Талмуду, рукоположение в раввины могло совершаться только в Земле Израиля и только самухами (рукоположенными). Маймонид истолковал это постановление в следующем духе: поскольку цепочка рукоположения с конца IV века прервалась, восстановить ее можно только по единодушному согласию всех раввинов, собравшихся в Земле Израиля. В 1538 году Берав заявил, что это условие выполнено и еврейский народ сплотится под единым духовным руководством, что приблизит искупление Израиля. Первым самухом стал по решению двадцати пяти раввинов Цфата сам Берав. Он в свою очередь рукоположил еще четырех раввинов, в том числе своего бывшего ученика каббалиста Йосефа Каро, о чьем своде еврейского законодательства будет рассказано в следующей главе. Но, по иронии судьбы, эта попытка добиться единства окончилась склокой. Решительным противником новой смихи стал иерусалимский раввин Леви Ибн Хабиб, с которым коллеги из Цфата не посоветовались; Ибн Хабиб написал целый трактат, чтобы доказать незаконность действий Берава. Последний надеялся, что конечным результатом восстановления смихи станет новый Санѓедрин, который сможет налагать штрафы и назначать бичевание за грехи, но оппоненты Берава опасались, что подобные новшества возбудят ложные мессианские чаяния, и прежде чем восстанавливать Санѓедрин, необходимо дождаться недвусмысленно выраженной божественной воли. Эта точка зрения возобладала, и после смерти Берава (1541) начатая им цепочка рукоположения постепенно угасла [17].
Так как авторитет раввина зависел в первую очередь от его ученой славы в народе, нередко бывало, что малообразованные проповедники не отставали по влиятельности от ученых раввинов. Российские и польские общины с XVII века брали на содержание не только раввинов, но и народных проповедников (магидов) для назидания паствы, и магиды оказывали куда более непосредственное влияние на духовную жизнь евреев, чем самые ученые мудрецы, как становится ясно из записей, которые оставил один из таких проповедников — Йеѓуда-Лейб Пуховицер, живший в Польше во второй половине XVII века:
Мы взяли за обычай каждый день осыпать слушателей нравственными упреками, тем самым пестуя смирение. Каждую субботу я проповедовал новое толкование соответствующей недельной главы Торы, основываясь обычно на новшествах из трудов Альшеха[137] и книги «Сефер ѓа-Гильгулим», приписываемой Ари[138]… Затем шло что-нибудь нравственное из «Зоѓара» и других этических писаний… Мы также взяли за обычай журить слушателей за небрежение теми или иными законами, в соответствии со сказанным в Талмуде… Необходимо, чтобы в каждой еврейской общине был назначен великий ученый, древний годами и боявшийся Бога с юности, который бросал бы массам упреки и указывал им путь возвращения через раскаяние… Такой старец должен приложить все усилия, чтобы быть в курсе даже незаметных грехов членов общины…
Проповедовать раскаяние было неотъемлемой частью работы магида [18].
В начале Нового времени все больше евреев черпали религиозные назидания из самостоятельного чтения. В 1590-е годы в Польше был составлен на идише сборник «Цэна у-рэна», содержавший пересказ недельных глав Торы и ѓафтарот (отрывков из книг Пророков, читаемых в синагоге после недельной главы Торы), а также легенды, проповеди, отрывки из комментариев Раши и других мудрецов к Библии. В течение всего XVII века сборник неоднократно переиздавался и позволял даже тем, кто не знал в достаточной мере иврита, ознакомиться с основами иудаизма. В следующие столетия «Цэна у-рэна» стала излюбленным чтением для набожных еврейских женщин и выдержала сотни изданий. С конца XVI века издавались также многочисленные тхинес (идишское слово от ивр. тхинот — «молитвы») — сборники благочестивых молитв, нередко мистического содержания, написанных на идише и предназначенных для добровольного произнесения в частном порядке, главным образом женщинами. Широко распространены были и антологии, призванные обучить женщин их религиозным обязанностям: зажиганию субботних свечей, отделению халы от теста, соблюдению законов ритуальной чистоты при менструации, беременности, родах и при посещении кладбищ, соблюдению праздников и изготовлению свечей для синагоги. Многие из таких книг составляли дочери раввинов, например Серл, дочь проповедника Яакова бен Вольфа Кранца — знаменитого «Магида из Дубно», друга великого Виленского гаона, чью деятельность мы рассмотрим в следующей главе.
Освобождение Бенито Муссолини из-под ареста немецкими коммандос под командованием гауптштурмфюрера СС Отто Скорцени стало классической операцией специальных частей в годы Второй мировой войны. Дерзкому налету на Гран-Сассо немцы присвоили кодовое наименование «Дуб». Освободив 12 сентября 1943 г. Муссолини, Скорцени вмиг стал диверсантом № 1 в Европе.Книга американского историка Грега Аннусека расскажет читателю о всех деталях этой громкой операции.Перевод: А. Бушуев, Т. Бушуева.
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Издание завершает публикацию всех важнейших зарубежных материалов XVII в. о восстании С. Разина, остававшихся еще не опубликованными. (Первый выпуск — «Записки иностранцев о восстании С. Разина». Л., «Наука», 1968). В сборник вошли: брошюра о восстании, изданная в Лондоне в начале 1671 г., диссертация о Разине, защищенная и изданная в Германии в 1674 г., отклики на восстание западноевропейской прессы 1670–1671 гг. и записки Кемпфера о персидском походе Разина.Материалы комментированы и сопровождены источниковедческими статьями.Издание рассчитано на широкий круг читателей: учителей, студентов аспирантов, научных работников.