История Индонезии - [13]

Другой причиной «политики индустриализации» была необходимость борьбы с японским демпингом. Уже в 1933 г., доли импорта из Голландии, Англии и Японии составляли соответственно 12, 11 и 32%, тогда как еще в 1928 г. — 18, 13 и 10%. Голландцы ввели в годы кризиса систему импортных квот, подняв к 1937 г. свою долю в импорте до 21% и сократили японскую до 18%. С эпохой свободной торговли и «открытых дверей» было покончено.

Кризис разрушил ряд стереотипов массового сознания: насаждавшаяся голландцами вера в их всемогущество была рассеяна очевидным бессилием властей одолеть стихию кризиса. Вместе с тем экономические потрясения не привели к революционным выступлениям рабочих и крестьян, хотя прошел ряд забастовок (горняков на о. Белитунг, докеров и типографских рабочих на Центральной Яве); выступлений крестьян (Пасуруан, Семаранг, Баньюмас), иногда вооруженных (о. Бенгкалис, г. Мадиун, Гомбонг, Краванг, Бекаси). Всем им, однако, недоставало организованности и единства. Голландцам без особого труда удавалось удерживать контроль. Этому способствовал разгром накануне кризиса КПИ и СР, антистачечные законы, повсеместный полицейский террор.

Удар по колонизаторам последовал с неожиданной стороны. Резкое снижение жалованья военнослужащим, морякам ВМФ вызвало их бурные демонстрации в Сурабае. Командование арестовало десятки «зачинщиков» и, чтобы разобщить недовольных, отправило часть флота в учебное плавание. Но 5 февраля 1933 г. в бухте Оле–ле (Аче) на флагмане — броненосца «7 провинций» — вспыхнуло восстание индонезийских и голландских матросов, представителей этого привилегированного рода войск. Арестовав офицеров, они повели этот крупнейший и нонешний из голландских кораблей в Сурабаю, требуя восстановить прежнее жалованье и освободить товарищей. Моряки не собирались прибегать к оружию. Отсутствуют данные и об их связи с национальным движением, хотя ряд индонезийских матросов сочувствовали лозунгам национально–революционных партий. Лишь бомбежка «индонезийского «Потемкина», унесшая десятки жизней, заставила его экипаж сдаться. Перепуганное правительство подвергло моряков длительным срокам тюремного заключения и немедленно сократило до минимума туземный контингент» флота. Но жалованье оно рискнуло урезать лишь в незначительных масштабах. Восстание стало важной вехой в истории освободительного движения. Впервые индонезийские и голландские военнослужащие совместно выступили против колониальных властей.

НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ ИНДОНЕЗИИ I В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 30-Х ГГ.

Дифференциация индонезийского общества в условиях еще не сложившейся единой нации, отсутствия сильного класса национальной буржуазии продолжалась. Свидетельством было возникновение новых партий и союзов.

В 30‑е гг. активизировалось национал–реформистское крыло. Наиболее влиятельной его силой стала ПБИ Сутомо (около 2 тыс. человек). Она в своей работе делала акцент на «конструктивной деятельности» — создании собственными силами национальных банков, поликлиник, школ и т. д., чтобы доказать колонизаторам, что индонезийцы «созрели» для самоуправления, а затем и независимости. Кроме того, она создавала профсоюзы и кооперативы. ПБИ занимала позицию «тактического» (а не принципиального, как НПИ и Партиндо) несотрудничества с властями. (На схожей платформе стояла основанная в 1930 г. журналистом М. Табрани Партия индонезийского народа (ПРИ) с той разницей, что она в конечном счете готова удовольствоваться статусом доминиона для НИ. Просуществовав около трех лет, ПРИ, состоявшая из нескольких сот человек, распалась.) К либерал–националистам примыкали также Буди Утомо, начавший выступать за поэтапное «движение к независимости НИ», и локально–этнические союзы Пасундан (Западная Ява), Сарекат Суматра, Сарекат Селебес, Персатуан Минахаса и Каум Бетави («Батавцы») М. Тамрина.

Еще в 1930 г. в фолксрааде Тамрин и другие буржуазные умеренные националисты организовали Национальную фракцию. Они критиковали меры произвола и репрессий против НПИ (а затем и других союзов), выступали за расширение демократических свобод и самоуправление колонии. Все они были, однако, сторонниками сотрудничества с правительством.

Партия Сарекат Ислам Индонесиа (ПСИИ) в конце 20‑х — начале 30‑х гг. продолжала утрачивать свою массовую поддержку. Идея борьбы за независимость была оттеснена на второй план концепцией панисламизма, имевшей слабые консолидирующие потенции. В 1930 г., выйдя из федерации политических партий, ПСИИ стала ареной ожесточенной внутренней борьбы между фракцией радикальных мелкобуржуазных «несотрудников» (Чокроаминото, а после его смерти в 1934 г. его брат Абикусно, возглавивший ПСИИ) и выразителями буржуазных устремлений (А. Салим, А. Муис и др.). В 1932 г. из партии были исключены лидеры «молодых» (Сукиман, Вивохо) и их последователи, создавшие Исламскую партию Индонезии — ПИИ, численностью 3 тыс. человек). В 1937 г. Агус Салим вышел из ПСИИ вместе с возглавляемой им фракцией, создав Барисан Пеньедар ПСИИ (то есть Союз наставников Сарекат Ислама — около 500 членов), который, вопреки традициям ПСИИ, отказался от несотрудничества. Поощряя это буржуазное течение, колонизаторы даже включили А. Салима в делегацию Нидерландов в Лиге наций.