История Гражданской войны в США. 1861–1865 - [74]
Военная хитрость Мида удалась. Лонгстрит был склонен думать, что артиллерийский обстрел оказался действенным,[546] а командующий артиллерией конфедератов Александер «был уверен, что противник уже терпит поражение».[547] Пикетт, который должен был возглавить атаку, прискакал к Лонгстриту за приказаниями. «Он показался мне, – написал Пикетт, – загнанным в угол огромным львом. Никогда не видел его таким мрачным и озабоченным. Я салютовал ему, он же несколько минут молча смотрел на меня. Потом страдальческим голосом произнес: “Пикетт, меня мучает мысль о жертвах, которых потребует от нас эта атака. Я отдал Александеру распоряжение оценить, какое действие его огонь произвел на противника, и, когда это случится, ему придется взять на себя ответственность и отдать вам приказ – я не в состоянии”».[548]
Александер был уверен в необходимости атаки, поскольку о ней распорядился Ли, хотя возложение на него такой ответственности отклонил; однако, зная Пикетта и его неиссякаемый оптимизм, сыграл свою роль – когда уже не мог ждать, отправил Пикетту, который все еще был с Лонгстритом, записку: «Ради Бога, поторапливайтесь. Поторапливайтесь, иначе мне не хватит боеприпасов, чтобы поддержать вас должным образом». Пикетт прочитал записку, передал ее Лонгстриту и спросил, должен ли он подчиниться и атаковать. Лонгстрит, как записал Пикетт, «взглянул на меня, взял меня за руку, накрыл сверху другой своей ладонью и молча опустил голову на грудь. Никогда не забуду ни выражения его лица, ни его рукопожатия после того, как я произнес: “Значит, генерал, я веду свою дивизию”».[549]
«Мои бравые парни были полны надежд и уверенности в победе, когда примерно в 3 часа 15 минут я построил атакующую колонну, – писал Пикетт, – хотя и офицеры, и солдаты понимали, что их ждет впереди… Федералы с вершин Семетри-Ридж наблюдали… за армией, которая разворачивается в боевые порядки буквально у них на глазах».[550] Хэнкок, который ждал атаки и был готов к ней, написал в докладе: вражеские «линии формировались с четкостью и твердостью, которые вызывали восхищение у тех, кто был свидетелем этой незабываемой сцены».[551]
Пятнадцатитысячному отряду Пикетта предстояло пройти по долине около мили.[552] Солдаты шли под развевающимися знаменами, «уверенные, как на торжественном параде». Хаскелл из Второго корпуса, против которого и была направлена атака, записал: «Каждый мог видеть легионы противника, ошеломительную неодолимую океанскую волну вооруженных людей, накатывающую на нас! Полк за полком, бригада за бригадой выходили из леса и быстро занимали свои места в атакующих порядках. На правом фланге находилась гордая пятитысячная дивизия Пикетта с несколькими приданными ей частями. За первой линией с небольшим интервалом следовала вторая, за ней – третья; колонны шли ровно. Их фронт растянулся почти на полмили. Тусклая серая масса солдат, встававших плечом к плечу, шеренга за шеренгой. Развеваются красные флаги, всадники скачут вверх и вниз; 15 000 стволов и штыков блестят на солнце – движущийся лес сверкающей стали. Они идут все как один, в идеальном порядке, не обращая внимания на канавы, ограды и ручьи, вверх по склону хребта, по садам, лугам и полям, величественные, суровые, неудержимые».[553] Артиллерия Союза, приведенная в полную готовность для отражения этой атаки, «с семисот ярдов открыла огонь по наступающим колоннам и стреляла, пока они не подошли вплотную».[554] Но конфедераты продолжали упорно и уверенно продвигаться вперед. Над их головами свистели снаряды своей артиллерии, пытавшейся подавить смертоносный огонь, ведущийся с Семетри-ридж, но пушки Союза не меняли прицел и продолжали косить людей Пикетта. На них обрушился ураган картечи. Бойня была жуткой; но это не устрашило остатки дивизии Пикетта, упорно продолжавшей продвигаться вперед. За ними следовали другие бригады. Теперь вступила в действие пехота Союза,[555] конфедераты открыли ответный огонь. Генерал Гарнетт, только что вставший с госпитальной койки и командующий бригадой в дивизии Пикетта, несуетливый и хладнокровный, «догнал свои наступающие порядки» и сумел, как написал майор Пейтон, «сохранить сомкнутыми ряды. Он был сбит с лошади выстрелом, когда находился в середине бригады примерно в 25 шагах от каменной стены… Наша линия, сильно поредевшая, продолжала идти вперед, хотя в один момент, оказавшись уже в 20 шагах от стены, отпрянула, попав под сокрушительный огонь, который обрушили на наши шеренги артиллерийские батареи и пехота, сидевшая в укрытиях. В этот момент генерал Кемпер отправился на правый фланг… три линии соединились в одном усилии, ринулись вперед с неколебимой решительностью и достойным похвалы соперничеством в стремлении водрузить флаг Юга на стенах врага». Генерал Армистед, как писал полковник Айлетт, «был виден всем. В 50 шагах впереди своей бригады, размахивая шляпой, надетой на саблю, он совершенно спокойно вел своих людей на врага… далеко впереди всех, он возглавлял атаку, пока не поднялся на оборонительные сооружения врага и, раненный, оказался в руках неприятеля, но до того успел отбросить его с позиции и увидеть свой флаг, водруженный над вражескими укреплениями». «Последняя, и самая сильная, линия противника была взята, – писал майор Пейтон, – боевой флаг конфедератов развевался над его позициями и сражение внутри укреплений перешло в рукопашную схватку самого отчаянного свойства; но больше половины уже пало, и наши ряды оказались слишком слабы, чтобы обратить противника в бегство».
