История Гражданской войны в США. 1861–1865 - [30]
Давайте теперь вернемся к Гранту в дни после взятия Донелсона. В частном письме к Уошберну от 22 марта он подробно описал взаимонепонимание с Халлеком. «После взятия Донелсона, – писал он, – генерал Халлек ничего не получал от меня в течение почти двух недель. Примерно столько же времени и я от него ничего не слышал. Я писал ежедневно, иногда по три раза на день, докладывал обо всех перемещениях и изменениях, состоянии войск и т. д. Не получая моих сообщений, генерал Халлек вполне справедливо был недоволен и, как я недавно узнал, ежедневно посылал мне выговоры. Я их не получал, они потеряли свою остроту. Когда один все-таки до меня дошел, я счел его несправедливым, возмутился и попросил отставки. Я отправил три телеграммы, каждая из которых заканчивалась моей просьбой об отставке. Впрочем, сейчас все прояснилось и у меня появилось ощущение, что генерал Халлек удовлетворен. Действительно, он написал мне письмо, в котором сказал, что моя отставка невозможна, и осыпал комплиментами».[244] Но в своей статье в Century Magazine (февраль 1885 года) и в «Личных воспоминаниях», написанных после того, как ему довелось познакомиться со всей корреспонденцией, Грант сурово критиковал Халлека. Тем временем Халлек пользовался полным доверием в военном министерстве в Вашингтоне и был назначен единоличным командующим всей западной армейской группировкой Соединенных Штатов;[245] 13 марта он вернул Гранту командование Теннессийской армией, от которого тот был временно отстранен.[246] В 1884 году Грант писал: «Мое мнение было и остается прежним: сразу же после падения форта Донелсон Юго-Запад не смог бы оказать особого сопротивления национальным силам. Если бы хоть один генерал взял на себя ответственность за командование всеми войсками к западу от Аллеганских гор, он мог бы занять Чаттанугу, Коринф, Мемфис и Вискберг теми силами, которые у нас были, а поскольку на Севере быстро увеличивалось число добровольцев, у нас появилось бы достаточно сил во всех этих центрах, чтобы успешно вести наступательные действия против любых сил противника, оказавшихся поблизости».[247] После непростительного пренебрежения со стороны Халлека Грант снова возглавил армию и получил возможность для действий, которые, если бы он сумел проявить в них все свои способности, безошибочно (по общему мнению правительства и народа) указали бы на него как единственного, кто пригоден для этого.
В последние дни марта штаб-квартира Гранта находилась в Саванне. У него было пять дивизий, стоявших лагерем у Питтсбург-Лэндинг – на возвышенности в девяти милях на западном берегу реки Теннесси – на стороне противника. На том же берегу, в пяти милях от этого лагеря, у Крампс-Лэндинг расположилась дивизия Лью Уоллеса. Генерал Бьюэлл, командующий Огайской армией численностью 36 000 человек, направлялся маршем к Саванне, чтобы присоединиться к армии Гранта в наступлении против армии конфедератов, которая находилась в районе Коринфа.
Альберт Сидни Джонстон, находясь в расстроенных после катастрофы в Донелсоне чувствах, воспользовался дружеской поддержкой Джефферсона Дэвиса, который писал ему: «Моя уверенность в вас не пошатнулась».[248] Борегара, в то время идола южан, уговорили покинуть Виргинию и отправиться на юго-запад для помощи Джонстону в надежде, что он своим личным авторитетом сумеет поднять людей на сопротивление вторжению на их территорию.[249] Благодаря совместным усилиям генералам удалось собрать у Коринфа сорокатысячную армию. «Люди хотят одного, – сказал Джонстон, – сражения и победы». Он надеялся нанести поражение Гранту раньше, чем подойдет армия Бьюэлла. Выйдя из Коринфа[250] 3 апреля с мыслью застать врасплох войска северян, он собирался атаковать двумя днями позже, но в силу ряда задержек смог нанести удар только рано утром в воскресенье 6 апреля.
Накануне сражения, ставшего известным как битва при Шайло, замечательная способность Гранта предсказывать шаги противника, продемонстрированная при Донелсоне и позже на протяжении его военной карьеры, кажется, напрочь пропала. Грант никогда не изучал противостоящего военачальника так тщательно, как Ли, и на этот раз не догадался, что Джонстона к наступлению может толкнуть отчаяние. Он решил, что противник будет ждать его наступления, и был настолько непоколебим в этом убеждении, что игнорировал некоторые явные признаки намечающегося движения. В день перед атакой (5 апреля) он телеграфировал Халлеку: «Главные силы противника – в Коринфе». «У меня почти ни малейшей мысли о возможности наступления (общего) на наши силы, но я буду готов, если нечто подобное случится».
